Наследники или ренегаты. Государство и право «оттепели» 1953-1964 - стр. 13

Судебный процесс по делу Берии рассматривался Специальным судебным присутствием Верховного Суда СССР под председательством маршала И. С. Конева 23 декабря 1953 г. Берию приговорили к смертной казни. По указанию вождей Руденко был свидетелем расстрела Берии 24 декабря 1953 г., после чего доложил Хрущеву о «решении проблемы».

Отметим, что Берию и его ближайших соратников из органов госбезопасности[30] судили по особой процедуре, обжалование и подача прошений о помиловании не допускались, приговор к высшей мере наказания исполнялся в течение суток[31].

Мотивы организаторов этой типичной для сталинского режима интриги столь же неблаговидны, сколь и очевидны. Кроме банальной борьбы за власть налицо стремление свалить всю ответственность за кровавые репрессии на наиболее одиозного соратника Сталина, а самим остаться в стороне. Кроме того, расправа над «бандой Берии» стала своеобразной клятвой на крови со стороны нового руководства в том, что сталинским репрессиям отныне будет положен конец. Так оно и случилось – отныне более или менее крупные начальники и видные представители советской интеллигенции почти все умирали собственной смертью.

Расстрел Берии, как положено, получил всенародный отклик и поддержку, а сам он превратился в общественном сознании в знак (бренд) зла, тирании, государственного насилия. На долгие годы Берия стал символом преступлений сталинского режима – как за все содеянное им, так и приписанное ему.

Расправа над Берией удалила одного из главных претендентов на мундир вождя, но не приблизила новоявленных лидеров к ответу на вопрос, что следует пообещать советским гражданам, чтобы упрочить приобретенную политическую власть. То, что это не могут быть радикальные политические реформы, было очевидно на примере Лаврентия Павловича.

На июльском Пленуме ЦК КПСС 1953 г. с главным докладом «О преступных и антипартийных действиях Берия» выступил Г. М. Маленков. Бывшие соратники Берии непрерывно перемывали кости поверженному титану. Они если не понимали, то чувствовали, что внезапная десталинизация режима может привести к непредсказуемым подвижкам в обществе, деблокированию глубоко загнанного раскола и в конце концов смести и их с вершины власти. Поэтому усердно втаптывали в грунт того, кто осмелился сказать то, о чем и думать совсем недавно было смертельно опасно.

Даже сейчас, читая разные варианты стенограмм этого пленума[32], испытываешь чувство неловкости. Слишком уж очевидно лицемерие ораторов – государственных мужей, плохо скрывающих приступы сладострастной мести и одновременно попытки самооправдания. Все инициативы Берии извращались с точностью до наоборот: объявил амнистию – на самом деле для того, чтобы благодарные зэки считали его своим вождем, предлагал окоротить полномочия внесудебных органов – на самом деле для того, чтобы поставить органы следствия под свой личный контроль, предлагал шире привлекать национальные кадры в руководство республик – на самом деле насаждал национализм. И т. д. и т. п.