Наследники графа. Армэль - стр. 21
Ее слова вдобавок к пощечине окончательно вывели из себя графа. Его разум затмила бешеная ярость, и он с размаху ударил жену, отчего она не удержалась на ногах и упала на постель. Александрин пыталась увернуться, но ее настиг второй удар. Она закричала от ужаса, к которому примешивалась злость, лягнула мужа ногой, попав ему по бедру. И, судя по всему, сильно лягнула. Это, кажется, отрезвило Франсуа, и он осознал, что случилось. Отступил, исподлобья глядя на жену. Стоял перед ней высокий, тяжело дышащий. А она смотрела на него ошалелыми глазами. Лежала, вся сжавшаяся, опираясь на локоть, словно готовая вскочить и убежать. В этот момент в спальню влетел Теодор, вмиг оказавшись возле графа.
– Не бейте! – крикнул молодой человек, хватая господина за руку.
Слуга слышал крик хозяйки и бросился ей на помощь. Граф, разъяренный вмешательством челяди, откинул парня в сторону.
– Да как ты смеешь, каналья! – взревел он.
Схватив Теодора за одежду, он встряхнул его, отчего тот ударился головой об стену. Александрин, прижав ладонь к губам, смотрела, как ее слуга падает на пол, а из раны на его лбу сочится кровь. Франсуа приказал оттащить Теодора в пристройку и приготовить плеть. Скинув камзол, граф мельком посмотрел на жену, и ушел.
– Меня никто никогда не бил, – глотая слезы, шептала Александрин пока служанка обрабатывала ссадину от кольца графа на ее плече. – Только однажды отец чуть было… Его матушка остановила. Я в тот миг испугалась так же сильно, как сейчас.
Филипп де Брионе поднимал руку на молодую супругу, но его пощечины, казавшиеся ей тогда катастрофой, не шли ни в какое сравнение с тем, что сделал де Вард.
Александрин вспомнила, как узнав, что Филипп обрюхатил ее, отец, уже уговор заключивший о браке дочери с сыном маркиза де Ла Рискаль, так разъярился, что едва не зашиб свое дитя.
Вспомнила и как кричала:
– Я не хочу замуж за него! Я тогда лучше вообще замуж не выйду или утоплюсь!
– Да как ты смеешь перечить моей воле, мерзавка! – впервые в жизни граф позволил себе такие слова в адрес дочери.
– Какую породили!
Граф бросился было к ней, но графиня стала между ними.
– Остановитесь! Вы убить ее можете! Одумайтесь!
– Так и знал, что добром не закончится то, что она перед ним хвостом крутит! Ноги этому паскуднику переломаю!
Графиня де Вард зажмурилась, будто снова оказалась перед разъяренным отцом.
– Когда я понесла от Филиппа, батюшка грозился заточить меня в монастыре. Мне пришлось бы принять постриг, – проговорила она.
Здесь, в Испании, ей не с кем было делиться своими бедами, вот и рассказывала все служанке.