Наследники Дерсу. Книга 2. Здравствуй, Синяя - стр. 28

Виталий пожал руку чернявому мужчине лет тридцати.

– Виталий Кутелев, инженер лесхоза.

– А вы не родственник главному лесничему Управления лесного хозяйства Аверьянову?

– Однофамильцы. Аверьяновых хоть пруд пруди.

Поздоровался с Александром.

– Мы обследуем распадок реки Синей на заражённость непарным шелкопрядом.

– Эта беда не первый год то затихает, то разрастается. Осенью бабочки тучами летают. Все деревья кладками отмечены… Давайте ужинать с нами, – пригласил егерь к столу. – Уха из ленка.

– Спасибо. Только что сами готовили, а вот чаю, так это с удовольствием.

Виктор принёс из ручья в своём котелке воды, повесил над костром, порезал ножом лозу лимонника и бросил вместо заварки.

Таёжники расселись на чурки вокруг самодельного стола.

Виталий заметил освещённую костром текстуру древесины кедра, так хорошо колется и смотрится, плахи аккуратно обтесаны топором.

– Кто-то продукты из зимовья вытащил. Не твоя работа? – спросил егерь, обращаясь к Виктору.

– Да. Похоже, что нет, – отшутился лесник. – Здесь кто-то ходит, кроме нас.

– Это мы сами знаем.

– Ну и отследили бы, это ваша работа.

– Они по зимовьям ночуют. Здесь поджидаем. Запруду на ручье оставили неразгороженной, рыбу ловят. Да и выстрел слышали. Шастают по тайге и пакостят! – согласился егерь. – Браконьеры. Пупки кабарги на лекарство вырезают, а оленя выбрасывают. Попадётся тигр, и тигра убьют и вынесут. Серьёзные люди. В одиночку не ходят. Это если удастся их врасплох застать с поличным, возле убитого зверя, пока разделывают. Днём пойдем их выслеживать, когда они кого-нибудь застрелят. Иначе их вину не докажешь.

Поужинав, егерь с охотником пошли к ручью помыть за собой чашки и ложки.

Костёр в ночи играл, казалось, новыми красками, то золотел, то синел оттенками, то, ввинчиваясь искорками в темень, улетал горячим своим существом, тянулся к холодным мерцающим звездам.

Вьётся дым из трубы зимовья. В стороне под бугорком дымится ещё один костёрчик, еле заметный, чуть теплится, ветерок приносит запах горящих сухих ольховых шишек, копчёной рыбы. Когда разгорается крохотное пламя, егерь подходит к нему и разгребает палкой, чтобы они тлели, а если ослабевает дым, то подбрасывает ещё горстку шишек. Дым попадает в отверстие в бугорке, в нём сделан проход, в земле он остывает и выходит в небольшой шалаш, крытый крупными кусками коры, из него и плывёт осязаемый аромат свежей копченой рыбы.

– Однако запахи тут бродят, – пробурчал Виктор, отхлёбывая чай из кружки.

– Со смыслом время проводят, – поддержал Виталий.

Виктор у своего зимовья тоже сделал трёхметровый дымоход в земле для холодного копчения рыбы и мяса. Вырыл неглубокую траншейку, обложил её камнями, чтобы остывал дым. Солил дважды. Первый рассол сливал через сутки, а подсолив второй раз, не вымачивая, на другие сутки развешивал в шалаше на жердях рыбу, соединив попарно шпагатом или проволокой, словно на миниатюрных коромыслах.