Наследники Дерсу - стр. 108
– Так я вру? – Калинин недовольно смотрел на Владимира.
Сергей вспомнил свою встречу с медведем осенью на рыбалке: клацанье когтей о камни, брызги воды в ручье, пережитый страх. Послушав рассказ, ему очень захотелось поверить в него, медведь же осенью его не задрал, а следом тайно шёл! Почему бы и не попросить помощи у человека? Так в это хотелось поверить! Но пережитый страх говорил: такого быть просто не может, разводит его, новичка в тайге, лесник Калинин, а он, Серёга, чуть тоже не попался на удочку. «Вот бы смеху было», – подумал Сергей.
Калинин с лукавой улыбкой со стороны поглядывал на Агильдина, ожидая момента, когда его можно будет без всяких обид поднять на смех за простое незнание повадок зверей.
Эта черта характера – безобидно разыграть друга – у него проявилась смолоду, а во время войны с немцами помогала бойцам в окопах на западном фронте переживать тяготы: посмеиваясь друг над другом, сглаживались горести потерь.
На Дальнем Востоке, здесь, в Приморском крае, в Кенцухе, где стоял танковый полк в ожидании нападения японцев по морю, воздуху и суше, Калинин тоже всегда был в центре внимания, рядом с ним толпились солдаты, и то и дело слышались взрывы хохота.
– А вот другой случай – тоже скажешь враньё? – не унимался Калинин. – У меня свидетели есть, я не один был… Живём как-то в зимовье, глядь в окошко, а там… тигр к домику подползает. Мы за винтовки, собаки в лай, в зимовье просятся, визг стоит. Смотрим, зверь не охотится на собак, а прилёг на бок, лапа у него в капкане, а он за тонкий трос привязан к большой деревянной чурке. Приполз, похоже, из последних сил, измождённый, бока впали от голода, рёбра торчат, ну, прямо сдыхает зверь. Открыл я дверь, мы с друзьями ружья наизготовку, курки взвели, а собаки в зимовье – шш…и…рх! – и под нары. У нас от страха тоже волосы дыбом, аж шапки поднялись. Что ему надо? Сдыхать приполз? Или что на уме имеет? Вышли из зимовья, ближе подходим, ждём, он глаза закрыл, даже усом не шевелит. Видим мы… тигр выручить просит! Как ещё его поведение понимать? «Ну, – говорю, – пойду!» Друзья мне: «Ты что, с ума сошёл? Не ровен час, сделаешь ещё больней ему – убьёт одним махом!» Ну, я пошёл в зимовьё, взял плоскогубцы, фомку капкан разжать, оставил ружьё. Подхожу помаленьку, потихоньку-потихоньку, настороженный весь, чтобы успеть отскочить, если рванёт с места. Шаг, другой, всё ближе и ближе. Спит вроде тигр. Или от изнеможения и боли сознание потерял. Вижу, что тигр живой, дышит тяжело так, медленно. Присел я, прикоснулся к лапе с капканом, он усом пошевелил, глаза закрытые, вздохнул так, тяжело-тяжело, даёт знать, значит, что за помощью к людям пришёл. Я помаленьку начал приспосабливать инструмент, как бы капкан разжать, чтоб не соскочил и снова не ударил по лапе. Фомку втискиваю, а плоскогубцами страхую, вставляю в зазор, – лапа и освободилась. Я капкан отодвинул в сторону и сам тихо-тихо назад к напарникам, а те с ружьями, заряженными пулями, под прицелом тигра держат. Я пот вытер со лба, рубаха аж мокрая от страха. Мы к зимовью потихоньку отошли, закрылись в нём, ждём, что будет. А тигр полдня пролежал, потом поднялся и, похрамывая, в тайгу подался. И вот что интересно: охочусь я там зимой который год, а он в гости приходит, вокруг зимовья круг даст, собак не трогает и опять уходит. Каждый год навещает меня, вот такая благодарная скотина оказалась… Что? Опять не поверишь? Спроси у Дубровина.