Наследник Рода - стр. 15
Люди верят бумаге, ведь это самой терпеливый, а с определенной поры – самый значимый материал в мире, хоть и не отличается прочностью и способностью противостоять агрессивным внешним воздействиям… Странный выбор!
Май помнил времена, когда важные решения подтверждались золотыми пластинами с гравировкой или теснением. Это доставляло массу хлопот проходимцам: куда денешь прочный аргумент, разве что в печь? Но много ли печей плавят золото? Вот в том-то и штука! Спрятать можно, но все, что спрятано, можно и отыскать.
И как же быть, коли вздумалось кому-то прибрать к рукам вещь, принадлежащую другому? Украсть пластину и убить хозяина? Останутся родственники и друзья… Уничтожить всех? Невозможно: кто-нибудь когда-нибудь непременно поднимет со дна моря и предъявит миру золотую истину.
Безусловно, всегда есть вариант отвертеться, придумать какое-нибудь алиби, но сколько усилий и нервов!
Куда проще иметь дело с бумагой.
Написал – порвал – написал иначе. И где ваши доказательства? А у меня бумага! Документ!
Май не доверял бумаге. Он и золоту не доверял: если уж хочешь что-то сохранить неизменным – постарайся не стереть знание из собственной памяти и вдвойне постарайся сделать так, чтобы помнили люди.
Марат скрылся за воротами дома. Очарованная женщина умчалась убивать время в ожидании вечернего рандеву.
В машине сделалось чересчур душно. Май опустил стекло. Свежий воздух незримым потоком полился в салон. Необходимо выявить причины и просчитать эффект, чтобы понять, как действовать дальше, но… что-то мешало.
Красивое имя – Вероника…
Май сморщился. Закрыл глаза. Вздохнул… выдохнул… вздохнул… Лицо разгладилось, кровь потекла спокойнее.
Разговор он слышал хорошо – ничего интересного. Марат и Вероника старательно вешали друг другу лапшу на уши. На несколько секунд пришлось явить себя, чтобы не позволить горе-актерам заиграться, хотя стоит признать: красавчик успел произвести впечатление.
Май отрицательно качнул головой: не получится. Слишком независимая и умная – обломает зубы… Она уже ищет возможность без потерь выбраться из неуютной ситуации.
Изнутри что-то толкнуло: сделалось неприятно, а по спине прокатилась леденящая волна мурашек.
«Черт подери! А ведь она мне понравилась!»
Кнопка зажигания утонула в приборной панели, двигатель мягко заурчал.
– Вот только этого не хватало, – произнес Май в сердцах.
Разум подсказывал: нужно уехать и все забыть; сердце и интуиция твердили обратное.
Как часто его сердце стало конфликтовать с разумом, и как часто он начал принимать решения, руководствуясь чувствами – необъяснимыми, но крепко вяжущими.