Наследник Медвежьего лога - стр. 33

Поместье Хансенов должно было вот-вот появиться. Эрик прибавил шагу, осознавая, что не имеет ни малейшего представления о том, как попадет внутрь хитте*. Он усмехнулся собственным мыслям - теперь, когда он предоставлен самому себе, никто не будет решать его проблемы.

- Я этого и хотел, - пробурчал он. Внутри кольнуло при мысли о том, как бездарно он жил все это время. - Кто знает, может, я даже смогу влюбиться?

Холодок пробежался по его левой щеке, будто кто-то прикоснулся к ней ледяными губами. Сердце гулко отозвалось, вспугнутое охватившим его волнением.

Когда в розоватых сумерках появилось старое поместье, Эрик услышал рокочущий звук воды. Где-то неподалеку находился водопад.

Хансен остановился, не веря своим глазам:

- Дом, милый дом, провалиться мне на этом месте...

*хитте - дом в горах (норвежск.)

***

Эрик замер, восхищенно разглядывая развернувшийся перед ним вид - серые скалы с двух сторон защищали поместье от сквозного ветра, а перед ним зеленела равнина, края которой упирались в горизонт, скрытый в похожем на облако тумане. И этот туман сейчас стелился, подбираясь к ногам Эрика, словно живой.

Хансен шагнул вперед, случайно задев рукой гитарную струну. Короткий звук прорезал пространство и завис на некоторое время в воздухе, утонув затем в шуме бегущей воды.

Поместье Якоба Хансена...

Перед глазами Эрика всплыли короткие фрагменты той единственной поездки много лет назад, и он с сожалением понял, что вся красота, которая владела этим местом, стерлась из его памяти, оставив лишь не самые приятные эпизоды, произошедшие в стенах горной резиденции Хансенов.

"Твоя мать - чертова хюльдра!" - отчетливо прозвучал голос деда в его голове.

До боли закусив губу, Эрик сглотнул.

Зачем Якоб оставил ему этот дом? Почему не распорядился как-то иначе? Почему никогда больше не искал встречи и ни разу даже не позвонил?

Тысячи вопросов роились в голове Эрика, распирая черепную коробку.

Этот дом возвышался над Сольворном и будто олицетворял самого Якоба Хансена - отчужденного, мрачного старика с горделиво поднятым подбородком и непослушными длинными прядями седых волос над загорелым лицом. Не выпуская изо рта курительную трубку, он всегда говорил короткими отрывистыми фразами, каждая из которых была наполнена презрением и злостью.

Что он мог сказать ему в ответ, будучи ребенком? И мог ли он защитить мать от подобных обвинений?

- Хюльдра... - пробормотал Эрик и качнул головой. Возможно, часть этих воспоминаний была лишь плодом его детской фантазии. Что было правдой, а что ложью, мог бы, наверное, сказать только Ари. Но его отец оказался таким же, как дед, так что ждать от него было нечего.