Наследник Медвежьего лога - стр. 29
И словно в ответ на ее вопрос зазвонил телефон. Герти метнулась к стойке и схватила трубку:
- Да, папа, я здесь. Как закончу, сразу домой.
Аккуратно положив трубку, она медленно перевела дух. Каждая вещь в этом баре была ей знакома. До этого вечера она чувствовала себя здесь на своем месте, но сейчас видела лишь тюремную клетку.
На автомате Герти протерла полы, пересчитала кассу и сложила деньги в специальный ящик. Дела в баре шли так себе, ведь без туристов нечего было и думать о том, чтобы бизнес расцветал. Но никто не торопился вкладывать деньги в строительство гостиниц и рекламу. Тот же Хансен - сын старика Якоба, забыл не только про свой город, но даже про свое поместье.
Так что говорить о простых людях, которые живут здесь и пытаются хоть как-то укрепить свое шаткое положение?
Вероятно поэтому отец злился и пил, а когда он был таким – попадало всем.
Их отношения с матерью для Герти оставались загадкой. Сольвейг терпеливо сносила все его придирки, а иногда даже будто специально провоцировала словно в отместку. Во всяком случае Герти именно так и казалось. В то время, когда она сама старательно сглаживала любой конфликт. Потому что ждать каждый раз, чем все это может закончиться, было невыносимо.
Разговоры с матерью ни к чему не приводили - она упорно не желала ничего менять, да и Герти, собственно, не могла предложить ей чего-то взамен. Втайне все это время она хотела поговорить с Бергом, чтобы потом, после свадьбы, забрать мать к себе. Но теперь, когда она и сама не была уверена в том, что хочет быть женой молодого Йоргенсена, эта проблема оказалась неразрешимой.
Все вокруг считали, и, вероятно, не беспочвенно, что у Сольвейг Улафсен какая-то нервная болезнь. Она вдруг то начинала смеяться не к месту, то на несколько дней замолкала, не обращая внимания ни на кого. Весь ее мир сосредоточился на муже, который ни в грош ее не ставил. Туве был красивым мужчиной, и это невозможно было отрицать. Возраст, конечно, наложил свой отпечаток, но все же следовало признать, что в молодости отец Герти моментально привлекал к себе женское внимание.
Герти была очень похожа на него, и многие говорили, что кровь викингов в роду Улафсена явно была разбавлена восточной. Сольвейг же не отличалась яркой внешностью, но Герти любила мягкость ее волос и тонкую талию, которую получила от нее в наследство.
Изо дня в день они втроем молча завтракали и ужинали, и Герти ловила их перекрестные взгляды, но не могла понять, что они означают. Глаза отца при этом наливались яростью, а лицо приобретало сероватый оттенок. Сольвейг же внешне оставалась спокойной – лишь кривая улыбка растягивала ее бледные губы.