Наследник для врага - стр. 43

– Ян.

Вспыхиваю, щеки жжет смущением. Я знаю, что это глупая ложь, но ничего другого не пришло мне в голову. Когда в дом врываются вооруженные люди, как-то не до логики.

А сейчас не знаю, что говорить. Дальше врать, что это ребенок не Яна? Так ведь мужчина скоро узнает правду. Резко поменять свою линию? Тоже глупо. Не умею я в взрослых играх разбираться, совсем.

– Начнём с продуктов?

– Да. Ян, что будет дальше? – спрашиваю, пока мужчина открывает нужный сайт. – То есть… Я же не могу вечно сидеть здесь и растить ребенка в четырех стенах.

– Пару часов назад ты боялась выходить на улицу, - Ян отвечает раздраженно, сжимая край ноутбука. – Не задавай глупых вопросов.

– Но…

– Потом, когда всё уляжется. Поверь, я не горю желанием держать тебя вечно рядом.

Вроде ответ, как я и хотела. Вполне правдивый, что не может не радовать. Но при это во рту собирается непонятная горечь. Тянусь к бутылке воды, делаю жадные глотки.

Правда бывает неприятно, да. Жутко, запредельно. Словно мужчина умеет бить словами, прямо в самую душу. Не горит желанием, конечно. Это ведь было понятно с самого начала. Да и мне не хочется жить рядом с предателем.

Волком оставался в мыслях приятным… зефиром. Сладко, можно возвращаться и возвращаться. Отщипывать понемногу, смаковать. Как я забегала к нему после смены в больнице. Как он дарил букет, спрятав до этого под кроватью. Или как целовал. Так, что все молекулы кислорода растворялись, исчезали.

Было приятно думать, что это для него что-то значило. Даже если просто больничный роман, то я осталась в памяти. Прожгла для себя место, как это сделал Ян.

А теперь реальность никак не может поделить место с фантазиями. Потому что для Яна я была дочерью врага. И такой остаюсь. А всё, что было в клинике – его план, игра. Никак не настоящие чувства.

– Ты меня слушаешь? – пальцы мужчины скользят по щеке. Только сейчас понимаю, что Ян закинул руку мне на плечо, придвигая к себе. Его прикосновения вызывают щекотку. И тепло в груди. – Сонь?

– Да, задумалась. Хочу оливок, зеленых. Так о чём ты спрашивал?

– О твоей диете. У тебя нет каких-то предписаний? Никакой жирной пищи, молочки…

– Нет. Попробуешь у меня отобрать еду, Волков, и пожалеешь, - показательно щелкаю зубами, заставляя себя отвлечься от грустных мыслей. – Меня нельзя оставлять голодной.

– Ты сегодня почти ничего не ела, «обжора».

– Так бывает. Но иногда я сметаю всё, что вижу. К тому же… Погоди, когда мне среди ночи захочется оливок с сыром, а ничего дома нет.

– Запасусь, - Ян кивает, едва разворачиваясь ко мне. Серьезный, но возле глаз собираются лучики веселья. – И сыром, и оливками.