Наследник для медведя - стр. 34
– Снова судишь по себе!
– При всем желании не могу – я не пытался!
– Пошел ты! – процедила я и запустила мобильник в стенку.
В коридоре продолжалась возня. Я слышала рычание Джастиса, звуки глухой борьбы, а сама гипнотизировала приоткрытые в коридор двери.
– Мисс?.. – донеслось вопросительное, когда я вышла из спальни.
– Сигареты где-то в сумке, – раздраженно отмахнулась, направляясь к тумбе, но сразу же бросилась к дверям, активировала замок, прошмыгнув в проем и захлопнула за собой дверь. Быстро они ее не откроют. Но бежать я и не думала. Что Рэму моя беготня? Сбежать от него можно было только одним хорошо знакомым мне способом.
И я кинулась на крышу…
***
Я знал, куда она исчезла. Пока моя охрана вскрывала замок, я прошел по коридору, ведущему от ее квартиры к лестнице на крышу. Она оставила четкий след из смеси запахов, которым сложно сопротивляться – туалетная вода, кофе… отчаяние. И все это было про меня.
Я будто листал книгу о своей жизни, написанную чужими эмоциями, но пальцы дрожали, переворачивая очередную страницу. Мне не составляло труда просчитывать людей – мотивы, намерения, предлоги и истинные причины. Сейчас же это ясновидение будоражило нервы. Сложно сказать почему, но с каждым шагом жизнь сжималась до этого узкого коридора, являя странную исковерканную суть. И та проступала несмываемыми чернилами уже не на страницах – в душе.
Вика выбрала верхний этаж не потому что дешевле. Она оставляла себе запасной выход, как и много лет назад, когда бросилась с пятого этажа здания детского дома. В деле было указано, что пятнадцатилетняя девочка не выдержала домогательств. Не выдержала, что ей указывали, что она должна делать… и с кем спать. И я даже не знал, что будоражило больше – суть или то, что эта суть меня… пугала.
Я толкнул двери на крышу и сразу увидел ее.
Свой шиповник на снегу… последний. Который в любую секунду могло снести порывом равнодушного ветра…
Вика заставила меня чувствовать. Всего одна ночь с ней, несколько звонков – и эта бескомпромиссная несгибаемая женщина не оставила другого выбора, кроме как вспоминать, как это – злиться до бешенства и хотеть до безумия. И за это ее хотелось придушить…
***
Я сидела на ограждении, как на скамейке, свесив ноги в пустоту. Широкий парапет за день нагрело, а чувство такой необходимой свободы покалывало кончики нервов. Закат сегодня расстарался с кровавыми росчерками по горизонту. Только вдруг спину обожгло, а кожу знакомо закололо, и я замерла, тяжело сглатывая.
Рэм подошел к парапету в нескольких шагах от меня и прожег таким взглядом, что дышать стало трудно.