Наследник для лютого зверя - стр. 37

— Ладно, — прохрипел, гневно раздувая ноздри, — подпишешь позже… или не подпишешь совсем — плевать.

При этом заботливо оправил ворот блузки, потом потянулся за спину, смочил ладонь и приложил к моей щеке.

А я стояла, оцепенев, и боялась двинуться. Была уверена, что он что-то со мной сейчас сделает. Я же чувствовала ярость его зверя, почти видела наяву, как он хлещет разъяренно хвостом из стороны в сторону. И пальцы Харта на щеке подрагивали в доказательство — внутри его рвало на части.

Но снаружи он неожиданно не ударил в ответ, требуя подчинения. И я прикрыла глаза, забывшись, и опустила плечи, не сразу понимая, что внезапно доверилась ему. Его пиджак, опустившийся на плечи, поставил точку. На мне. И на всей прошлой жизни.

— Пошли. — Его голос все еще дрожал, открывая мне место для первого шага на его территорию. — Никто не увидит. Обещаю.

Реальность смазалась влагой на глазах, пока он вел меня куда-то. Не соврал — никто не увидел, кроме пары служителей на выходе во двор. Когда тьма здания суда отступила, я жадно вздохнула вечернего воздуха, наполненного сигаретным дымом и запахом цветущего каштана. В пиджаке Харта при желании можно было спрятаться с головой — он заканчивался где-то ниже моих коленей, скрывая следы моей позорной капитуляции. Мы встали в тени крыльца черного хода, великодушно отгороженные колодцем массивного здания.

— Таков был твой план? — прошептала.

— Нет. — Он стоял ко мне спиной и лишь повернул голову, оглядываясь.

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — снова хожу по острию. А мне ничего не оставалось.

— И мой нет. Как мы во все это вляпались?

— Ты оказалась не в том месте и не вовремя. — Он шагнул к подъехавшему автомобилю и открыл мне заднюю дверь: — Садись.

— Куда я? — подняла на него взгляд, подойдя к машине.

— В клинику, — мрачно нахмурился он.

— Я же испорчу тебе жизнь, господин прокурор, — прошептала, моргая, потому что смотреть в его глаза было непросто — там все еще бурлила бездна.

— Значит, будем квиты, Донна, — усмехнулся он и напомнил: — И у тебя потрясающе получалось звать меня по имени. Садись.

***

11. 10

Это был первый раз, когда она подчинилась. А мне захотелось хлопнуть дверью так, чтобы та отвалилась к чертям. А потом забить насмерть свою грушу в спортзале. И не было никакого удовлетворения… Я думал, когда Донна окажется в руках, что-нибудь станет легче — ни черта. Все становится только сложнее.

— В клинику на Парсонс, — кинул я водителю.

А взгляд то и дело прикипал к зеркалу заднего вида. Донна сидела, застыв. На шее — воспаленное пятно моей метки, скулы напряжены, взгляд влажный. Может, мне и правда оставить ее в покое? Я разве смогу ее ломать вот так каждый раз? Ее тело отвечает — да, и привязка будто есть, но сама она упирается. А отпустить? Смог бы? «Нет», — рыкнул зверь.