Наследник для бандита - стр. 35
Обматываю бедра махровым полотенцем и выхожу из душа. Тело охватывает порывом ветра от открытого балкона, но одеваться не хочется. Вот такой своеобразный мазохизм. Зато до одури хочется прикоснуться к Марье, лежащей в кровати. Накрыть ее тело своим и каждый сантиметр почувствовать, чтобы глаза ее снова распахнутые прямо в душу. И чтобы будто не было ничего... Ночи этой чертовой! Но все признаки говорят о том, что мне больше ничего не положено, кроме игнора.
Нетронутый завтрак так стоит на тумбочке.
- Ты не ела... - с нажимом констатирую факт.
- Мне не хочется... - отзывается безразлично, - Да и не слишком ли шикарное меню для узницы, - добавляет с сарказмом.
- Ты - не узница.
- Ты запретил выпускать меня из дома. Я опоздала в институт.
- Ты бы не вернулась... - качаю головой, - Ведь так?
- Да...
- Почему ты не разрешила врачу посмотреть тебя? - интересуюсь строгим голосом.
Я идиот? Но как это вообще по-другому делается? Ведь она же моя женщина! Она должна чувствовать, как все на самом деле...
- Я в порядке, - выдавливает упрямо, - И сама лучше других могу себя осмотреть.
В кармане моих джинс, сброшенных прямо на пол, вибрирует телефон. Поднимаю вещи и достаю трубку. Сообщение от Алексея.
- Валю в больницу определили, - зачитываю в слух, - Как в нормальное состояние придёт, психологов добавят.
- Спасибо... - Маша, подтягивая к себе ноги, садится на подушки, - А мальчик?
- С директором интерната общаются парни. Нужно ДНК тест сделать, прежде чем выдвигать условия Зорину. Родимое пятно к делу не пришьёшь.
- Я могу съездить к ребёнку? - спрашивает дрожащим голосом.
- Нет...
- Почему? - замирает.
- Не стоит к нему привязываться...
- Ты же обещал, - я слышу в ее голосе ноты отчаяния и упрёка, - Что с ним будет все хорошо!
- Не все... - мне неприятно отвечать ей правду, - Но максимально возможно для него.
Глядя на девушку, я подхожу к краю кровати. Мое сердце начинает колотиться с оттяжкой. Маша, едва взглянув на меня, прикусывает губу и отводит глаза в сторону.
Я стою, как дебил, возле собственной постели и не могу нарушить эту незримо очерченную границу! А по периметру этой границы бронебойное стекло, и его хоть лбом пробивай, хоть кричи...
- Маша... - оседаю по стене на пол возле изголовья, - Я не отпущу тебя... - рвётся из меня что-то истеричное и злое.
- Хорошо, что ты все сам понимаешь... - отзывается эхом.
- Прости меня, моя девочка... У нас с тобой все будет хорошо.
- Я вообще не понимаю, о чем ты меня просишь, - она горько усмехается, - В первую же ночь в твоём доме меня похитили, чуть не изнасиловали и заставили испытать чувство благодарности за то, что я не избита и жива!