Наследник чужого рода - стр. 8
Неужели Колин и вправду задумал нас поженить? Я несогласна. Зачем мне муж? У меня ребёнок, а больше никто не нужен. Горький урок жизни я усвоила на отлично. Мужчины приносят боль. Просто так. Потому что они сильнее и могут себе это позволить.
Солнце пока ещё не пекло, но к обеду день обещает быть жарким. Хорошо по ягоды в лес сходить, зной переждать.
— Эмилисса, как ты себя чувствуешь? — парень и не думал отставать.
Какой же он неловкий. Не так девушку соблазняют. Память тут же подкинула картинки заснеженной улицы и синих глаз.
— Прекрасно! — злость поднялась новой волной.
Парень не виноват, что я жестоко обожглась, а сдержаться не могу. Мне надо на кого-то выплеснуть горечь, освободиться от переполняющей обиды. Знаю, что сама виновата, но боль это не унимает.
— Отец сказал…
— Матс, — я остановилась, подняв голову, чтобы увидеть спокойные серо-голубые глаза. — Скажи, зачем ты пришёл?
— У-узнать, как ты.
— Я прекрасно. Ты можешь идти.
Парень замялся. Конечно, это же его отец прислал, он не может ослушаться. А ведь есть свободные девушки, работящие, почему Колин к ним не отправил?
— Может, тебе помочь чем? — но к его надеждам я остаюсь холодна и безучастна.
— Матс, ты хороший парень, но… Не надо за мной ухаживать. Я не хочу.
И пока он ничего не придумал нового поспешила к Йону. Мне сейчас надо забыться в работе. Заполнить день так, чтобы ни одной лишней мысли не пробежало.
— Илла Олетта? — тихонько зову и заглядываю, открывая дверь.
Тишина в доме пугала. Осторожно вхожу, тихонько крадусь к двери в большую комнату. Но и здесь пусто.
— Илла Олетта? — оглядываю комнату в поисках… не знаю не хочу думать о плохом. Не хочу быть виноватой в смерти человека. Используй я сразу магию, то у Йона был бы очень большой шанс выжить. А я струсила. Побоялась, что приехавший лекарь спросит, имею ли я право на такое лечение.
— Илла Олетта, — уже громче зову женщину.
В спальню заходить неловко. Я и так считай ворвалась в чужой дом. Почему же так тихо? В комнате чисто, всё на своих местах. Тихий стон из-за двери придал немного смелости и я решилась постучать.
— Илла Олетта, это я Эмелисса.
Вновь стон и тишина. Это плохо, но я больше не могу. Приоткрываю маленькую щёлочку, чтобы одним глазком увидеть, что происходит. Ага. Шире открыв дверь, тихонько вошла. Дала Йону глоток остывшего чая. Мужчина слегка застонал, но глаз не открыл. Горячий, но в пределах допустимого.
Его жена, почерневшая от горя, спала сидя на полу у его ног, с тряпкой в руке. Бедная. Столько пережить, всю ночь выхаживать мужа. А они давно немолоды, дети уехали в город в поисках лучшей жизни. И никто из соседей, что вчера толпились у дома, не остался помочь.