Наследник чужого рода - стр. 33
— Не-е-е это ещё не «ой». Слезай, щас всё организуем, — она подала мне руку, помогая спуститься на пол.
— Ч-что организуем? Ой, — живот словно закаменел. Неужели она это специально затеяла?
— Не волнуйси, родишь как все. На-ка выпей моего отварчику, — откуда она чашку взяла не поняла вроде руки пустые были. Но предложенное выпила до дна.
— Так рано мне. Ещё два месяца ходить, — но временами каменеющий живот подтверждал слова женщины. — Илла Туве, вы знали с самого утра и поэтому меня везде посылали? Но зачем?
— Ну рано не рано, дитё лучше знает, когда ему лучше. Не спорь. Лучше вот повесь ниточку заговорённую.
Как и обычно, она вновь не ответила на мои вопросы. Вот же ... что хозяйка, что кот. Одинаковые.
Ниточка оказалась очень длинной, я её по всему периметру комнаты развесила. А дальше я словно в туман провалилась. Туве заставила ходить, наклоняться, постоянно растирала поясницу. Когда уходила за простынями и водой, кот тёрся об меня, мурчал и лапками слегка выпуская когти разминал спину. Меня опять чем-то поили, что-то приговаривали, но всё ускользало.
Внутри билось две мысли: «Слишком рано» и «Надо помочь ребёнку». Туве давно причитала, что я мелкая и тощая, только пузо торчит, хоть бы разродилась нормально. Я отмахивалась, ну и что, что мелкая и худая? Он сколько таких бегает и ничего. А теперь я начинала понимать о чём она говорила. Меня охватила паника и страх не справиться. Первые роды всегда трудные. В конце концов, схватки сменились потугами.
— Ничё, Исонька, это даже хорошо, что рано, — Туве сидела напротив меня. — Ребёночек некрупный, легче пойдёть. Ты, главное, дыши.
И я дышала. Тужилась и дышала. Хотелось кричать, но я сцепив зубы рычала, не хочу ребёнка пугать, да и силы зря терять. Уставшая, вся мокрая и, даже несмотря на потуги, отчаянно хотела спать. Силы просто покидали.
— Э нет, милая, давай-ка ещё отварчику попьём, — к губам прикоснулась толстая стенка чашки, горьковатый запах ненадолго прояснил голову. Сделала два глотка и опёрлась о стену.
Туве решила, что рожать будем сидя. А мне уже всё равно, лишь бы поскорее всё закончилось. Она обтирала меня, говорила что-то и заставляла дышать и тужиться.
— Давай, Исонька, помоги своему ребёночку.
Я и рада бы, да не могу больше. Словно в наказание за спокойную беременность, роды выжимали все силы. И снова отвар и немного сил прибавляется на новый рывок. Мне казалось, что прошла целая вечность, но светлеющее небо за окном говорило, что не так и много. Всего-навсего ночь.
Стоило первому лучу солнца заглянуть в окно, как комнату огласил недовольный крик малыша.