Наследница Аркаима, или Охота на оборотня - стр. 12

В голову в основном лезли Денис и Роман — что называется, не к ночи будь помянут, но все мы крепки задним умом.

Я ещё раз прошерстила интернет на предмет новой информации о нападениях в нашем районе — нашла с десяток репостов и столько же рерайтов, но не более того.

Поняв, что лимит того, что я могу сделать, не сходя с места, исчерпан, я взяла в руки телефон и набрала номер Руслана ещё раз.

— Привет, — немного смущённо сказала я. Руслан мужик простой, но я всё-таки немного робею перед вожаком.

— Привет, — услышала я тут же в ответ, — почему не пришла?

Я помялась, не зная, что сказать. Но потом всё-таки сдалась.

— Думала, что сама разберусь. Слушай, ты новости про нападения у продуктового читал?

Какое-то время в трубке царила тишина. Сердце заухало, подсказывая, что Руслан знает о происходящем больше меня.

— Приезжай, — сказал он наконец. Помолчал ещё и добавил: — Чёрт. Приезжай, только после двух часов. У меня до обеда клиент.

Я кивнула — больше самой себе.

— Хорошо.

— Дианка! — окликнул он прежде, чем я повесила трубку.

— Да.

— Только не смей думать, что ты что-то там сможешь сама. Это не игры.

— Ага.

4. 4

Человеческое любопытство штука такая… мягко выражаясь, неуправляемая. Оно как огонёк в тумане безызвестности — хочешь не хочешь, а поворачиваешь туда, куда он зовёт. Как нестерпимый зуд в укушенной комаром ноге — и знаешь, что не надо рассчесывать, а царапаешь, пока кожу не сдерёшь.

Есть, наверное, только одна вещь, которая хуже человеческого любопытства — это любопытство волчье.

Вот этому сопротивляться бессмысленно вообще. Как унюхаешь дичь — дальше можешь идти только по следу, включается какой-то первобытный инстинкт.

Я прочувствовала это на себе. Честно сопротивлялась часов до двенадцати дня, то и дело напоминая себе, что, во-первых, нужно работать. Во-вторых, Руслан русским языком сказал — никакой самодеятельности, никаких глупостей, пока он не разрешит.

Потом набрала в яндексе имена двоих выживших жертв и, выяснив, что одна из них лежит в районной больнице, а другой — аж в Склифосовского, до которого ехать два часа, решила для начала взяться за ближний вариант.

Жертву звали Нина. Потратив полчаса на дорогу, я увидела перед собой черноволосую девушку лет двадцати на вид. Распущенные волосы её и карие глаза так походили на мои собственные, что мне стало неуютно, но отступать было некуда, и, притворившись соратницей по несчастью, я попыталась её разговорить.

Отвечала Нина неохотно, видимо, боялась. Ничего нового, кроме, разве что, нескольких красочных подробностей, мне узнать не удалось.