Наследие. История Джил и Майкла - стр. 51
Все вращается.
Дротик нащупать мне так и не удается, а потом свет и вовсе гаснет. Я не потеряла сознание, нет. Я лишилась части его, но другая еще борется за существование. На голову надевают мешок, потом мое тело бросают на какие-то доски и, кажется, поднимают наверх, а после я слышу стрекот – тот, что наводит жуть и страх. Мои руки связывают и, вновь перекинув меня на что-то твердое, мы начинаем движение. Кто мы? Не знаю. Где Истон? Понятия не имею. Почему твари меня не едят? Кто этот человек? Почему он так выглядит и что вколол мне?
Несколько раз встряхиваю головой и от этого хочется выть. Кружение и тошнота. Поднимаю связанные руки к лицу, нащупываю край "ароматного" мешка и приоткрываю себе обзор.
Что за?
Жесть!
Я сижу на чем-то вроде повозки, и запряжена она не благородными лошадьми или милыми хаски, а не мертвыми. На их шеи накинуты толстые ремни, которые основательно привязаны к деревянной конструкции на колесах. Не мертвые двигаются на четвереньках, а к их спинам прикреплены палки, которые не дадут тварям добраться до груза на тележке. Груз – это я и Истон. Он лежит возле меня, также со связанными руками и мешком на голове. Скорее всего он без сознания.
Перед повозкой идет тот самый тип с трубочкой. В руках он держит огромный кусок мяса. Отрезает от него небольшие порции и бросает туда, куда ему нужно, чтобы двигалась повозка. При каждом броске мяса твари ускоряются, и вот мы выезжаем из леса и оказываемся на поляне.
Человек видит, что я пришла в себя и недовольно хмурит кустистые брови. Жутко? Не то слово. Снова достает свою трубку, стреляет в меня, и тут я уже не в силах противиться темноте.
Глава девятая
Джил.
Во рту привкус горечи. В нос врывается адская вонь, а потом я распознаю голоса. Еле как разлепляю веки и тут же шарю руками вокруг себя. Земля, земля и еще раз земля. Пистолет, ножи? Я все потеряла.
Я в клетке. Три стены и потолок бетонные, пол земляной, а от выхода нас отделяет решетка с дверью посередине. Что это? Где я? Рядом со мной валяется Истон, проверяю пульс. Пульс есть. Его автомата тоже больше нет, как и сломанной рации.
Но в этом царстве вони мы не одни.
У другого края лежит пожилой мужчина, а рядом с ним мальчик, на вид ему семь или восемь лет. У решетки пристроились три женщины. Одна старше, ей около пятидесяти, черные волосы с проседью, карие глаза и морщинки вокруг них. Две девушки, одной где-то пятнадцать, вторая постарше, тоже темноволосые и кареглазые. То, как они вжимаются в женщину, говорит о том, что скорее всего она их мама. Вот они-то и разговаривают. Я не понимаю, что они говорят, язык мне незнаком. Испанский? Возможно.