Наследие. История Джил и Майкла - стр. 3
По классике жанра, Возрождение должно было стать моим наследием, но за все девятнадцать лет я так ни разу там и не была. Этот город служит тюрьмой для заключенных, что ожидают смертную казнь.
Последний город, если его можно так назвать, – это Подземелье. Раньше правителем этого места был Сенатор, но после его смерти, спустя несколько лет, когда в Возрождении не осталось места для заключенных, на Совете Четырех было принято решение отстроить Подземелье и сейчас это место для покинутых. В основном здесь живут и работают люди без семей. Также это самая большая тюрьма.
Это была предыстория, но дальше я поведаю о себе. О самой обычной-необычной девушке нашего времени. Я живу в эпоху мутантов, сломленных судеб, потерь и страданий. Но также это время надежды, веры в лучшее будущее и, несомненно, любви.
Меня зовут Джил, и это моя история.
Глава первая
Джил.
Иду по слабо освещенному коридору и киваю охранникам в знак приветствия. Они отвечают мне тем же. Тихие шаги эхом отзываются от стен длинного коридора. Я уже достаточно привыкла к этому месту, и оно больше не навевает жути, как было раньше. Останавливаюсь у нужной двери.
– Доброе утро, Джордж, – с улыбкой говорю я охраннику.
– Доброе-ли, мисс Джил? – как всегда спрашивает он.
– Прекрати называть меня мисс, – в тысячный раз прошу его я, пока он открывает дверь камеры.
– Я постараюсь, – говорит он и отходит в сторону.
Вхожу в маленькую комнату и встречаюсь с печальным взглядом Тобрета. Семидесятилетний старик смотрит на меня и кивает в знак приветствия. Дверь за мной закрывается, и я без страха подхожу к своему пациенту.
– Доброе утро, Тобрет. Как спалось?
– Как в тюрьме, – отвечает он.
– Не нужно было нарушать закон, – напоминаю ему и достаю тонометр. Но я и без прибора вижу, что Тобрету плохо. Одышка, красное лицо и то, как он потирает грудь, говорит о новом приступе артериальной гипертензии.
– Я не виноват, что твой отец придумал эти нелепые законы.
– Они не нелепые.
– Ага, расскажи мне, Тепличный Цветочек, как выжить в апокалипсис, не родясь в обеспеченной семье.
– Думаю, нужно работать, – отвечаю и смотрю на монитор прибора. 210/100. – Нужно поставить укол.
– Снова? – морщится старик.
– Боюсь, что да.
Тяжело вздохнув, Тобрет закатывает рукав синей тюремной робы и подает мне руку. Для Подземелья выделяют не так много лекарств, и использовать их можно только в случае, если человек сидит не на пожизненном сроке. Для тех медицина более недоступна.
– Ты думаешь, я не работал? Работал, еще как! Я пахал как могучая лошадь, но в таком возрасте как я сейчас… меня никто не брал, и тогда я сделал "это".