Наследие Хоторнов - стр. 29

– Его почерк… – с трудом шевеля губами, произнесла я. Он был повсюду, и теперь, присмотревшись, я обнаружила то, что стало заметно сразу же, как только его детские каракули сменились более взрослым почерком.

Лет с двенадцати-тринадцати Тоби Хоторн выбрал причудливую манеру письма – необычную смесь печатных букв и курсива. И я такое уже видела.

Есть у меня одна тайна, – сказала мне мама меньше чем за неделю до своей гибели, – о том дне, когда ты появилась на свет.

Поздней ночью я сидела в широком кожаном кресле за столом Тобиаса Хоторна и смотрела на свое свидетельство о рождении и подпись, выделенную миллиардером. Имя было отцовское, а вот почерк точь-в-точь такой, как на стенах в крыле у Тоби.

Запоминающаяся мешанина из печатных букв и курсива.

Тоби Хоторн подписал мое свидетельство о рождении. Я не в силах была произнести это. Я думала о Рики Грэмбсе. К семи годам я поняла: хватит с меня его издевательств, но в шесть еще считала его центром вселенной. Он приезжал к нам в городок, забирал меня у мамы, много со мной гулял. Называл своей девочкой, говорил, что привез мне подарок. И разрешал взять себе все, что ни заваляется у него в карманах: ручку, мелочь, мятную конфетку из кафе.

Лишь спустя годы я поняла, что все его «драгоценные подарки» были ненужным хламом.

Зрение помутилось. Сморгнув слезы, я снова уставилась на подпись: на имя «Рики», выведенное рукой Тоби.

Есть у меня одна тайна о том дне, когда ты появилась на свет, – произнес мамин голос. Он прозвучал в памяти так отчетливо, словно она была в моей комнате. Одна тайна. В эту игру мы играли всю мою жизнь. Мама виртуозно угадывала мои секреты. А вот я ее – никогда.

И вот ее тайна лежит передо мной. Обведенная на листе бумаги.

– Тоби Хоторн подписал мое свидетельство о рождении. – Больно было говорить об этом. Больно было вспоминать все партии в шахматы, сыгранные с Гарри.

Рики Грэмбс даже трубку не удосужился взять, когда мамы не стало. А Тоби? Появился спустя несколько дней. А если он и впрямь был усыновлен, то есть не являлся Хоторном биологически, тогда ДНК-тесты, проведенные Зарой и ее супругом, ничего не значили. Они больше не позволяли мне откреститься от простой причины, по которой Тобиас Хоторн мог оставить свое состояние чужаку.

Я не была чужаком.

Почему «Гарри» отыскал меня сразу же после маминой смерти? Зачем техасский миллиардер приехал в новоанглийскую забегаловку, где работала моя мать, когда мне было всего шесть? Почему Тобиас Хоторн завещал свои богатства мне?

Потому что его сын – мой отец.