Наследие Божественной Орхидеи - стр. 22
Когда мать, наконец, записала ее в школу, она научилась читать и писать. А еще бороться с девочками из хороших семей, которые смеялись над ее именем, ее кожей, вообще над ней. Переносить побои линейкой от учителей, после которой ее руки и ладони болели, а позже ремнем от матери за позор – дочь, которая дерется, как уличная девка.
Она научилась зашивать свою единственную форму, когда расходились швы, и штопать дырки на носках. Узнала, куда бить мальчишек, которые пытались засунуть руку ей под юбку или ущипнуть ее, словно спелые персики, груди. Как бить по-настоящему сильно. Научилась щипаться и кусаться, потому что это был единственный способ избежать ограбления по дороге домой из школы. Когда бить не получалось, она использовала свой рыболовный нож. Орхидея подносила его к промежности мальчишки и говорила: «Я могу выпотрошить рыбу за две секунды. Как думаешь, что я могу с тобой сделать?» Ее сердце бешено колотилось, и ее называли злобной, грубой, жестокой. Но защитить ее, кроме нее же, было некому.
Она узнала, что никто никогда ее не захочет по не зависящим от нее причинам и что молитвы облупленным статуям Virgen María и el niñito Jesús[9] остаются без ответа. Она научилась выживать и выжила благодаря тому, что училась.
Когда ей исполнилось тринадцать, она стала настоящей красавицей, с блестящими черными кудрями, кожей цвета темного меда, но все еще казалась странной, и с ней по-прежнему ходили кошки, а в ее ежедневных прогулках к берегу реки к ней стали присоединяться и петухи.
Возможно, самым важным, что узнала Орхидея за время своей жизни в Гуаякиле, был ее отец. Она встретилась с ним однажды, но не заполучила его имени.
Когда она впервые встретилась со своим отцом, ей было семь лет. Все принимали ее молчание за глупость, но ум Орхидеи был таким же острым, как ножик в ее кармане. Во лжи людей она видела правду. Видела грех в их деяниях. И в лице незнакомца увидела свое лицо. Ее отец, колумбийский рыбак, ставший моряком, до этого был в их городе всего раз. Высокий мужчина с черной кожей и улыбкой, от какой у женщин кружилась голова. Он пришел к старому дому Изабеллы Монтойи, но пробегавший мимо мальчишка сказал, что она там больше не живет, и за несколько монеток показал моряку нужный дом.
Он был рад узнать, что женщина справляется сама и что она не замужем. Изабеллу он не застал, но за столом сидела Орхидея, пила café con leche[10] и читала учебник.
Они узнали друг друга без слов. Иногда кровь узнаёт кровь. Дело было в красивых родинках, которые образовывали идеальный треугольник над их левыми скулами, в том, как они оба наклонили голову в сторону, когда увидели чужака перед собой. В изгибе полных губ, рождавшем ямочку, которая могла бы завоевать сердца во всех часовых поясах и полушариях.