Наши предки - стр. 61

– Лучше сядь и оттолкнись ногами. Тогда ты еще выше поднимешься, – невинным голоском предложила Виола.

Козимо в ответ состроил гримасу.

– Ну не будь же таким упрямым. Спустись вниз и подтолкни меня, – ласково улыбаясь, попросила она.

– Нет. Мы же договорились, что я не должен ступать на землю. – Козимо снова ничего не мог понять.

– Ну будь так добр, подтолкни.

– Нет.

– Ха-ха. Ты чуть не попался. Если бы ты коснулся земли, то сразу все потерял бы!

Виола сошла на землю и стала легонько подталкивать качели Козимо.

Раз! Внезапно она схватилась за сиденье, на котором стоял Козимо, и опрокинула его. Счастье еще, что Козимо крепко держался за веревки! Иначе бы он камнем рухнул на землю.

– Изменница! – крикнул он и стал взбираться наверх, цепляясь за обе веревки, но подняться было куда труднее, чем спуститься, тем более что белокурая девочка, призвав на помощь все свое коварство, дергала снизу веревки и раскачивала их во все стороны. Наконец Козимо дополз до крепкого сука и сел на него верхом. Кружевным галстуком он вытер пот с лица.

– Ха-ха-ха! Ничего у тебя не вышло.

– Еще чуть-чуть – и вышло бы.

– Я думал, ты мне друг!

– Ах, ты думал! – Она вновь стала обмахиваться веером.

– Виоланта! – донесся до них пронзительный женский голос. – С кем это ты разговариваешь?

На белой лестнице, ведущей к вилле, показалась высокая худая синьора в широченной юбке. Она поднесла к глазам лорнет. Козимо, немного оробев, укрылся в листве.

– С одним мальчиком, ma tante,[8] – ответила белокурая барышня. – Он родился на вершине дерева и теперь заколдован, так что не может спуститься вниз.

Козимо, весь красный от смущения, спрашивал себя, зачем девочка сказала это: чтобы высмеять его перед теткой, или высмеять тетку в его глазах, или просто чтобы продолжить игру; но нет, скорее всего, девочке одинаково неинтересны и он, и игра, и тетушка, которая, подойдя к дереву, пристально разглядывала моего брата, словно диковинного попугая.

– Uh, mais c’est un des Piovasques, ce jeune home, je crois. Viens, Violante![9]

Козимо сгорал от унижения. Узнав его, синьора не выказала ни малейшего удивления и даже не поинтересовалась, как он очутился у них в саду. Твердо, но не строго позвала она Виолу, и та покорно, ни разу не обернувшись, пошла за ней. Всем своим видом они словно показывали, что он для них ничего не значит, вернее, как бы и не существует вовсе.

Чудесный, необыкновенный день подернулся пеленой стыда и досады.

Но вот девочка сделала тетке знак, та нагнулась, и Виола что-то зашептала ей на ухо. Тетушка снова навела свой лорнет на Козимо.