Наши дети. Исповедь о самых близких и беззащитных - стр. 45

– Вот какого ребенка мы отдали. Американские родители забрали – и смотрите, какая она стала! Это чудо!

Но это не чудо, а элементарное перекладывание ответственности за ребенка. Очевидно! Ну ладно, в 1990-е этого никто не делал. Но сейчас я не видел детских домов и домов ребенка, которым бы не хватило квоты на хирургическое лечение порока сердца, на челюстно-лицевые операции, на протезирование. Обычно все операции делаются в течение года-полутора (в первый год жизни патологии устранить легче), и ребенок меняется буквально до неузнаваемости – замечательный красивый малыш. Не в Америке, а здесь – в Брянске, Уфе, Магадане…

Я наблюдал такую историю в Курске. Ребенок родился с серьезной патологией: порок сердца, нет левой ножки, заячья губа, – и мамочка сразу же отказалась от него. Но дом ребенка ее не вычеркнул, продолжил поддерживать контакт. А это очень важно: мама ведь может бросить ребенка только потому, что находится в стрессе после родов, а потом всю жизнь будет раскаиваться. Поэтому нужно любой ценой стараться сохранять связь, побуждать мать приходить и видеться с ребенком. Этого курского малыша пролечили, сделали ему все необходимые операции, убрали все патологии и, когда ему исполнился годик, сделали протез. Все это время, пока шли операции, мама ходила к ребенку, виделась с ним. А после того как лечение закончилось, расплакалась:

Конец ознакомительного фрагмента.