Наши дети. Азбука семьи - стр. 12

За несколько месяцев до родов я поставила мужу ультиматум – или мы идем рожать ребенка вместе, или я вообще никуда не иду. Он сказал «хорошо, пойдем вместе» и посмотрел на меня глазами побитой собаки. Мы отправились на курсы молодых мам и пап, чтобы подготовиться к совместным родам.

Одним из первых в Казани.

– Папочки, сядьте рядом с мамочками. Положите руки им на плечи и мягко погладьте, начните массаж…

Массаж!!! Какой еще массаж?! У меня дыхание перехватывало, когда я понимала, что они надеются массажем решить все наши гребаные проблемы. Мы оба были не готовы к ребенку. Оба умирали от страха. Не знали даже, что можем иметь детей. Кто-нибудь станет принимать это в расчет?!

Я задыхалась от страха и бессилия. Сама мысль о родах, чем дальше, тем больше, вводила меня в неадекватное состояние и заставляла скулить ночами от ужаса.

Тем временем наш удивительный, ниспосланный свыше ребенок рос. Я чувствовала дочку внутри себя, ощущала ее первые движения с удивлением и восторгом. Невероятно! Она умудрилась преодолеть все мыслимые препятствия. Смогла опровергнуть врачебные пророчества. Какой силой нужно обладать, чтобы обмануть медицину, обойти размолвки родителей, преодолеть мамины страхи и заявить о своем праве на жизнь! Маленькое сокровище и нежданное чудо уже было здесь, со мной. Я гладила свой аккуратный, только начавший округляться, живот, на котором время от времени проступали нежные бугорки – ее крошечные ручки и ножки – и умирала от умиления. Мой ребенок. Моя девочка.

– Здравствуй, малыш!

Но минуты радости очень скоро сменялись прежним кошмаром. С каждым днем я боялась все больше. Умирала от ужаса, думая о том, что нам предстоит. Этот страх перед родами по непонятным мне тогда причинам был равен страху смерти.

Готовность к родам – это не курсы о том, как дышать вместе с мужем. Это наследие, которое двое берут (или не берут) в собственной родительской семье. Адекватную готовность к появлению ребенка можно сформировать и иным способом, если не повезло с детским опытом: через осознание и глубокую работу над собой, желательно при помощи специалиста.

В тот день с восьми утра мы с Денисом ждали своего часа в предродовой палате. Боль, к счастью, оказалась сильнее страха – я смогла пересилить себя и вместе с мужем войти в роддом. Но там тревога вернулась, и процесс начал заходить в тупик: схватки то возобновлялись, то затухали. Даже капельницы не вносили никаких изменений, и врач смотрел на меня с немым укором, сокрушенно покачивая головой. Зато боль с каждым часом нарастала и вместе с тревогой сплавлялась в ад. К полудню осталось только одно желание – чтобы все поскорее закончилось. Появилась злость на Дениса: его «поддержка» сводилась к тому, чтобы во всем соглашаться с врачами и пытаться по их наущению воспитывать меня. В тот конкретный момент я хотела, чтобы он испытал хотя бы половину того ужаса, от которого корчилась я. Может, тогда бы понял, что нужно делать.