Нашествие арабуру - стр. 10

Конечно, они оба – и Афра, и иканобори – умели летать. В свое время Натабура вылечил друга, и у него отросло новое крыло, потерянное в бою с хирака[28] и с ганива[29]. Конечно, и азарта им было не занимать. Однако даже медвежий тэнгу[30] не мог тягаться с иканобори, который к тому же умел изрыгать огонь дальше, чем на пять тан[31].

Что оставалось делать – тем более что иканобори мог их сжечь вкупе с мостом в мгновение ока. Поэтому Натабура выскочил следом за другом.

Он застал их в тот момент, когда Афра сидел на иканобори и рвал его за спину, а иканобори, свернув лошадиную морду набок, недоуменно смотрел, кто это кусается – надоедливо, как комар. Впрочем, крови натекло уже прилично, и иканобори явно собирался расправиться с Афра. Что конкретно он придумал, Натабура, конечно же, выяснять не стал, да и не собирался, дорого было каждое мгновение. Он только понял, что это китайский дракон, потому что был он не трехпалым, как местные, а пятипалым. Что это значит, Натабура сообразить не успел: возможно, Ая[32] помогали арабуру, или даже науськали на Нихон, чтобы одним махом уничтожить многовекового противника.

Натабура быстро подкрался с другого боку, и хотя иканобори что-то почувствовал и даже махнул хвостом, на кончике которого раскачивалось, длинное, как катана, ядовитое жало, не долго думая, всадил луч мшаго в драконий бок, поросший зеленоватой шерстью, и распорол брюхо от хвоста до правой передней лапы. Он, наверное, отрубил бы и лапу, потому что бордовый луч мшаго вошел в плоть дракона, как нож в масло, и действовать им было даже сподручнее, чем голубым кусанаги. Но прежде чем умереть, иканобори мотнул головой в его сторону, выплюнув струю пламени, опалил себе бок и только после этого захрипел и стал валиться на левую сторону, беспомощно дергая крыльями. А Натабура, сбитый с ног вывалившимися из брюха иканобори внутренностями и волной крови, упал на дно сухой лощины в общество хонки.

Должно быть, несколько мгновений он был без сознания, потому очнувшись, понял, что пропустил часть событий. А очнулся он оттого, что верный Афра лизал ему лицо, и едва не задохнулся – воняло, словно из нечищеного колодца. Натабура, пошатываясь, выбрался на сухую землю и принялся отряхиваться. Болел правый бок, на который он упал, а еще нога и рука. И слегка все вокруг кружилось.

– Бесполезно, – с видом знатока заметил Баттусай, невольно отступая в сторону, чтобы его не забрызгало кровью и содержимым кишок – всем тем, в чем вымазался Натабура.

Язаки промолчал, потому что, как всегда, тайком жрал рис и курицу.