Нашедшие Путь - стр. 13
– Получается, что всем надо угождать, со всеми соглашаться?
– У тебя извращённое представление о смирении… Преуспела безбожная власть в искажении некоторых понятий… Думаю, что разберёшься постепенно, что такое – истинное смирение. Почитай для начала хотя бы житие Сергия Радонежского… Подожди, – я сейчас…
Отец Николай ушёл, а через несколько минут вернулся с открытой книгой и протянул её Борису. Поднявшись на колокольню, Борис углубился в чтение. Вскоре появился и Пётр; едва поднявшись по лестнице, он обратился к Борису:
– Опять какие-то неприятности?
– Ты о чём? – удивился Борис.
– Кого ты там вчера «вырубил»?
– Ерунда… Я уже и сам почти забыл… Какой-то урод назвал меня этой поганой кличкой…
– Какой кличкой?
– Бобоном.
– А ты?
– А я… – Борис сделал выразительный жест кулаком. – Короче, напомнил уроду, что у меня имя имеется.
– Показываешь уголовникам своё пренебрежение к ним?!. Напрасно!.. Пора бы тебе смириться.
– И ты туда же!.. Перед кем смириться?.. Перед этими скотами?
– Что читаешь? – Пётр сел рядом с Борисом и заглянул в книгу. – Это – правильно, правильно, – читай; это – именно то, что тебе нужно… Опередил меня отец Николай…
Пётр встал, прошёл в восточную сторону колокольни, осмотрелся и, будто размышляя вслух сказал:
– Хороший вид отсюда… А смириться, Боря, надо не перед подонками; я, правда, и сам это до конца не понимаю, но чувствую я, что не случайно нам всё это досталось; думаю, что другими мы отсюда выйдем.
– Если вообще выйдем, – мрачно добавил Борис.
– А ты ублюдков не зли напрасно, тогда – выйдем… может быть. Из-за кликухи – не злись, отзывайся, а перед тем, кого ударил, – извинись… Эти скоты ведь и не поняли даже, что тебя взбесило.
– Я его даже не запомнил.
– У Славы Каткова спроси. Это – он мне сказал. К тому же он, вроде, поприличнее остальных – ещё не окончательно оскотинился… А кликуху эту они тебе «прилепили», в каком-то смысле, даже из уважения.
– Видал я ихнее уважение!..
– Ладно тебе, – хватит!.. К тому же, на стройку скоро придётся идти; там, говорят, всё заросло. Постарайся до этого как-то смягчить свои отношения с уголовниками.
Борису казалось, что разум его перегружен; события перепутались, оценка их многократно изменялась. Он даже решился, как и советовал Пётр, обратиться к Вячеславу; разговор начал резко, без церемоний:
– Говорят, что ты видел, как я вчера кого-то ударил. Не помнишь, – кого именно?
– А я что… Бобон… Я же как лучше хотел… Я только Сёме… Я говорю: «Зря Бобон Психа приложил; братва и так гудит».
– А где Псих?
– Оставь, в натуре… Зачем он тебе?