Наше вам с кисточкой, босс - стр. 16

– Надеюсь, вы хорошо провели время, – с непонятной интонацией произнёс Давыдов. То ли смех сдерживал, то ли желание немедленно меня уволить. – Жду вас с новым проектом. Свободны, Алина Валерьевна.

Из кабинета я вышла, чувствуя то, что могла бы назвать похмельем от хохота. Меня тошнило, противно кружилась голова и ноги не слушались. Запоздало накрыло стыдом за разыгравшуюся сцену. Теперь придётся делать сногсшибательный проект подушек, чтобы вернуть себе репутацию настоящего профессионала и адекватного человека. Ну ничего. Будет что рассказать внукам, как философски замечал в подобных ситуациях мой дядя. Кстати, он прислал сообщение, что ждёт меня на уличной парковке возле офисной свечки. Значит, сложного разговора не избежать.

Нет, дело не в провальном первом дне. Мама не разговаривала со старшим братом почти пять лет. Когда она попросила у него денег, чтобы заплатить за квартиру, он высокомерно бросил: “Работать нужно лучше”. Любая на её месте оскорбилась бы до глубины души. И я тоже. Но нужно различать гордость и последний шанс на жизнь. Жаль, что мама не хотела. И ругаться с ней в нашей ситуации не хотела уже я.

“Да, сейчас выйду”, – ответила дяде и пошла выключать компьютер. Работа на сегодня закончилась.

Очередной крутой, чёрный и, без сомнения, жутко дорогой джип дядя Тоша купил совсем недавно. Даже обжить ещё не успел. Или в салоны, обитые элитной кожей, игрушки на зеркало заднего вида не вешают? А где освежитель воздуха “ёлочка”? Как мы без ёлочки-то?

– Вечер добрый, – Меркулов вышел из машины и попытался меня обнять. – Как ты, племянница?

– Всё хорошо, – я не отшатнулась только потому, что это невежливо. – С начальством познакомилась, работать начала. Я думала, вы в очередной командировке.

– Недавно вернулся, – не стал он меня разочаровывать. – В бизнесе сейчас сплошные головняки. Но тебе они покажутся мелочью, конечно. Как мама?

– Боли усилились, но она не жалуется, – я обняла себя за плечи. – Таблетки только стала чаще покупать.

Тяжелее всего в нашей ситуации было ожидание. Мы обе понимали, что счëт идëт на месяцы, но ничего не могли сделать. Рак на такой стадии не лечится. Химиотерапия не помогала, делать операции подобного рода ещё не научились. Так что мамин врач был предельно честен с нами. И на вопрос “Можно ли хоть чем-нибудь помочь” выписал сильное обезболивающее. "Мужайтесь, Алина. Вашей матери будет трудно, но вам ещё труднее. Постарайтесь стать для неё опорой, последней радостью в жизни. Подарите ей хотя бы один счастливый день”.