Наше счастье украли цыгане - стр. 19
– Просекаю, просекаю… С милым рай и в шалаше. Тебе сколько лет, золотце, чтобы в лесу штабы строить? В войнушку не наигрался?
Алёша изобразил недоумение. Лёгкое.
– Он не для игр. О нём никто не знает. Я тебе первой рассказал… Да и вообще, причём тут это? Я о другом – не участковый стрелял.
Не верю! Константин Сергеевич Станиславский…
Э-эх, чёрт, а верю ведь! Вспоминаю, каким нервным участковый был на опознании – и верю.
– Нет, ты сам посуди, – всё же не сдавалась и пыталась быть рациональной. – Ну нафига ему это всё надо, цыган покрывать? С какой стати?
– Да мало ли. Мы же ничего не знаем. Вот и надо выяснить.
– Выяснить…
А заход его понравился. Жутко, блин, понравился. Выяснить…
– Странно это конечно, – рассуждал Алёша вслух. – Тем более если принимать в расчёт личность убитого. Но других объяснений быть не может – завалили его цыгане. А Кондаков покрывает. Они заодно. Вот только какая здесь мотивация?
– А что там с личностью убитого? Ты знал его что ли?
Он взглянул на меня пристальней и с сомнением каким-то.
– У-у, да ты не в курсе. Разве не знаешь, кто был твоим насильником?
Я выжидающе молчала.
– Если конечно был… Это Вовка Елизаров.
– Елизаров?!
Видимо воскликнула – и видимо громко. Потому как Алексей инстинктивно вытянул руку, как бы ротик мне прикрыть, а дед за стенкой резко скрипнул пружинами.
Минуту переждали. Дед опять захрапел. У меня в это время мелькнула мысль, что рано я, пожалуй, взбаламутилась. Вдруг не родственник того самого? Вдруг однофамилец.
Хотя в деревне все родственники.
– Он что, сын председателя?
– Угу. Плотником работал после армии. Прошлой осенью вернулся. Отец его пристроил на пока. В институт хотел подаваться. Нормальный парень, знаешь. Ни в каком насилии раньше не замечен. Не пойму, с чего это он вдруг решил на тебя напасть? И второй, говоришь, был? Кто же это – ума не приложу.
Лучшая атака – нападение. А то есть тут разные умники, которые продолговатыми извилинами шевелить любят…
– Твой ангелочек порвал мне всё внутри! Хочешь посмотреть?
– Извини… – буркнул Алёша.
Нет, не то. Заезженная пластинка. Меня не впечатлила его реакция. Надо разнообразить эмоционально-смысловую палитру. Надо брать откровенностью – а что? Тем более что у нас с Алексеем намечается интересное сотрудничество.
– Хорошо, откровенностью за откровенность, – говорю. – Дело в том, что ты тоже многого не знаешь. Дело в том, что я приехала в деревню не просто так. Дело в том, что моя мать зачала меня от одного из…
Внимай, человече, горькие истины мира. Внимай и проникайся моей скорбью. Разве сравнится она с твоей счастливой и бестолковой жизнью? Разве стоял ты у тех же шокирующих развилок откровений, как стояла у них я? Да что ты знаешь вообще, глупышка, о жизни этой? Мальчик мой, мне боязно за тебя. Ведь откровения пришли и за тобой, ведь касаются они и твоего отца…