Наша Рыбка - стр. 32
У меня был ее номер, но я не звонил. Я не ждал, что она позвонит первая, но и сам не мог этого сделать. Не мог позвонить ей без причины. Она была с нами «заодно», но это ни к чему ее не обязывало.
Дня через два я стал думать не просто о звонке, а о том, чтобы куда-нибудь ее пригласить. В конце концов, задыхаясь от смущения, я набрал номер, но мне вежливо ответили, что абонент недоступен.
– Что с тобой? – Маринка вошла ко мне без стука и уставилась на телефон, который я держал в руках. – Опять Иришка? Она тебя достала? Мучает моего бедного братика!
– Да нет. Просто не смог дозвониться до одного человека.
– Так ты попробовал бы номер набрать, а не телефон гипнотизировать! Еще не изобрели смартфоны, которые бы связывались с человеком только при помощи силы мысли.
– Марин, проваливай отсюда.
– Катя про тебя спрашивала. Ты ее заинтересовал. – Она села на мой стол и, вытянув руку, стала разглядывать ногти.
В конце недели я пошел к Воронцову помогать убраться в хате перед приездом бабушки. Надо было привести все в первоначальное состояние, чтобы невозможно было догадаться ни о каких проведенных здесь вечеринках.
В любой другой день мне бы совершенно не захотелось идти. Я бы, конечно, что-нибудь придумал и слился. Все равно среди наших было полно желающих помочь – они согласились бы отмывать посуду и столы; взять хотя бы Григория, Люду или Тимура с Полиной. Но в этот раз я пошел без раздумий.
Если раньше я был Петиным соучастником, то теперь Петя стал моим. Нас связывала общая странная привязанность. По идее, мы бы давно уже могли забыть о Ясне. Но что-то пошло не так.
– Ясна мне написала, – сказал Воронцов, хотя я ни о чем его не спрашивал.
Сердце ушло в пятки. Я медленно стал осознавать смысл его слов. У Ясны был и мой номер, но написала она Пете. Возможно, она не знала, как найти меня в соцсетях, но ведь оставался еще телефон! И Пете она сказала тогда – седьмого ноября, – что он очень красивый. Нет, я не считаю, что я тоже красивый, но мне бы хотелось услышать что-нибудь приятное… тем более в тот раз мы были вместе.
– А когда она писала?
– В понедельник.
– А что? – осторожно спросил я.
– Да ничего особенного. То есть… она написала… вот, гляди: «Открыла свой пустой холодильник и вспомнила про вчерашнюю индейку. Кажется, в жизни не ела ничего вкуснее».
– Ты что-нибудь ответил?
– Да.
– Не скажешь, что именно?
– Нет. Все равно она больше не отвечала. Я ей сегодня позвонил, она была вне зоны доступа.
– Знаю.
– Тоже звонил? – Он вскинул голову.
– Да. Знаешь, я думал, надо встретиться с ней безо всех, а то здесь не получилось с ней поговорить. Все-таки, черт, Воронцов, мы вели себя, как придурки. Лера и Дроздова – это еще куда ни шло, но Ясна… – У меня бешено забилось сердце, его стук мешал мне произносить вслух то, что я подразумевал. – Надо хоть извиниться.