Нас будет трое - стр. 20
Смахнув вместо этого порывистым движением слезы с собственных глаз, я проговорила про себя одну простую вещь. Стоит мне сейчас принять его и простить - и я окончательно потеряю его уважение, как, в общем-то, и свое собственное. Ни в коем случае нельзя было тянуть руки в спасительном жесте к тому, кто мне самой воткнул в спину раскаленный нож. Нельзя было допускать, чтобы муж считал нормой прийти домой с внебрачным ребенком и, ничего вообще не объяснив, просто сбежать!
Обида накатила на душу отрезвляющей волной. Я сделала решительный шаг назад, затем - еще один. Валера согнулся пополам, как надломленный стебель, лишенный последней подпорки, врезался ладонями в холодный кафель.
Это, наверно, был миг расплаты, миг моего торжества, но ничего подобного я сейчас не чувствовала.
- Ребенок в гостиной, - проговорила безжизненно. - Он накормлен, но если что - в холодильнике еще есть салат.
Муж вскинул голову, его лицо было наполнено пониманием того, к чему я веду и ужасом от того, что совсем этого не ожидал.
- Я ухожу, - озвучила очевидное, - а ты… займись им.
Я вернула мужу его же слова с кривой, переломанной улыбкой. На миг промелькнул в голове вопрос - что он станет делать с этим мальчиком, на кого его оставит? Но думать об этом была не должна. Иначе моя собственная доброта грозила меня уничтожить.
- Злата, постой!
Рука мужа в отчаянном жесте метнулась ко мне, пальцы вцепились в локоть. Он встал на ноги - покачиваясь, с трудом дыша, но в глазах горела решимость. Та решимость, которая когда-то меня покорила, а теперь… Теперь была совсем нежеланна.
- Дай мне объяснить все… пожалуйста, - прохрипел он.
Мой взгляд последовал за его пальцами, так отчаянно впивавшимися в мою руку, причиняя легкую боль. Но это было совсем ничто по сравнению с адом, разверзшимся внутри.
- Объяснять надо было, когда тебя просили, а теперь… я не хочу тебя видеть.
Это действительно было сложно. Так несказанно трудно: смотреть в знакомые, родные глаза, и пытаться выстроить между нами стену ради собственного спасения.
- Я знаю, - выдохнул он, растрепав рукой и без того взъерошенные волосы, - знаю. Я поступил, как последняя тварь. Я не имел права убегать, оставив на тебя сына, но…
Он покачал головой, словно и сам до конца не зная, чем оправдаться, как объяснить содеянное…
- Я не выдержал, - признался наконец с тяжелым вздохом. - Все это было шоком для меня тоже. Я не мог поверить, что такое случилось со мной… с нами… не мог осознать, что предал тебя. А ты задавала вопросы, просила ответы… а в том состоянии я и себе самому не мог толком ничего объяснить…