Нарывы времени - стр. 25
– Я знал, что ты вернёшься к нам.
Олег обернулся и увидел вчерашнего дедка, который стоял сгорбившись и печально глядел из-под кустистых бровей. Оказывается, старый не пустил корни рядом со своим дубом – аж до самой норы доковылял.
– Похоже, я плохо знал твой мир, старейшина, – откликнулся Олег. – Теперь знаю лучше.
– Я уверен, он тебе понравится, – усмехнулся дед, сухие губы в длинную щель растянул. – Ты привыкнешь к нашей пище, полюбишь одну из наших девушек, появятся дети…
– Да ты спятил, старый? – искренне ужаснулся Олег. – Что я могу дать детям в этом мире? Лежанку из листьев и траву на завтрак?
– Если все будут так думать, то завтра некому будет жить в нашем мире. Некому будет пытаться сделать его лучше, а ведь ты к этому стремишься? Ты дашь своим детям жизнь. Остальное пусть делают сами.
– А ты, старый, тот ещё жук! – хохотнул Олег, правда, совсем невесело. – Для себя оставил только удовольствие их строгать? А дальше уж сами?
– А ты всё собрался делать за них?
– Ладно, неважно. Сначала нужно устранить причины ваших бедствий. Вы их окрестили богами и смирились, травку жуёте, а я уже примерно понял, кто они такие. И сейчас подумаю, как с ними можно бороться. Для чего мне это нужно? Ты же мудрый, сочини какую-нибудь красивую легенду в моё оправдание, а мне вполне достаточно элементарного желания вновь пожевать хорошо прожаренного мяса. И поспать на чистой простыни. Так где мне найти ваших богов?
Старик молча вытянул руку в сторону горной гряды и ткнул корявым пальцем в одну из скалистых вершин. На неё вполне можно было взобраться, склон отлого сбегал прямо в долину и Олег недоумённо хмыкнул.
– Лада сказала, что боги собираются на неприступной скале, а это больше напоминает холм. Или у вас другое понятие неприступности?
– Здесь живёт только наш бог, – спокойно разъяснил дед. – Все вместе они собираются намного дальше, там, где горы действительно неприступны.
– Ах, только ваш бог? – понятливо протянул Олег. – Наместник в вашем районе, представитель оккупационных сил. Это я понимаю.
– Наш бог, – с той же интонацией повторил старик, не понимая, да видимо, и не желая понимать, что говорит Олег.
Вдали действительно виднелись самые настоящие горы. Правда, отсюда они больше напоминают мрачные, тяжелые тучи, которые неведомо зачем скопились в одном месте, да так и окаменели навеки. Олег даже прищурился, чтобы разглядеть их получше, но очень уж далеко, хоть как щурься.
А ведь именно в этих горах он был однажды. Колонна: штук двадцать армейских грузовиков, тройка танков и с десяток бронетранспортёров, поднялась из точно такой же долины, возможно даже, из этой самой, вышла на перевал и вляпалась в засаду. Вообще-то колонна, по военным меркам, очень мощная, а вот засада оказалась слабенькой. Непонятно, как бородатые вообще решились атаковать, и отбились от них легко, почти без потерь. Это был просто один из ничего не значащих боёв, не первый и далеко не последний, и ничем особенным не запомнился. В памяти отложилось другое. Внизу, в долине, Олег изнывал от жары, безжалостно душившей всё живое, но чем выше в горы заползала грохочущая змея колонны, тем холоднее становился воздух. На перевал он приехал уже в тёплом бушлате и вязаной шапочке. Помнится, слегка простыл даже. От тёплой одежды избавлялся в обратном порядке, когда петляли по серпантину вниз. Оглядываясь по сторонам, Олег точно знал, что обязательно полюбил бы эти горы, их суровые, заснеженные вершины и неожиданно возникающие зелёные островки, опасные осыпи и живописные, хрустальные речушки. Но только, если бы попал сюда впервые вольным альпинистом или туристом любопытствующим. Но ему довелось свести короткое знакомство со стреляющими горами, и теперь ничего хорошего он от них не ждал. Там, где другой любовался бы красотами неземными, он привычным, намётанным взглядом находил места возможных засад, отмечал ориентиры, пути обхода и отхода. Не любил он горы и был рад, что нет необходимости встречаться с ними вновь.