Наружное наблюдение: Экипаж. Команда (сборник) - стр. 57
А на следующий день Антона хоронили. День был рабочим, поэтому у свежевырытой могилы на окраинном и очень непрестижном участке Южного кладбища народу собралось не слишком много. Из родных Гурьева приехала только мать. Тетка, которой было уже за семьдесят, узнав о смерти племянника, слегла с больным сердцем, и врачи категорически запретили ей ехать в Питер, тем более по такому поводу. Серьезная девушка Тамара на похоронах также не появилась: мать Антона звонила ей накануне (у той в квартире оставались какие-то личные вещи Гурьева) и выяснила, что именно сегодня состоится последнее летнее заседание в городском парламенте и отпроситься с него у Тамары нет никакой возможности. У них там, оказывается, все очень строго.
Обряда отпевания, равно как почетного караула и прощального салюта из карабинов, не было. Дорогое это удовольствие, да и не дослужился покойный капитан милиции Гурьев до подобного шика. Размышляя об этом, Нестеров автоматически отметил, что когда настанет его черед, то бухгалтерия, руководствуясь специальными на сей счет инструкциями, должна будет раскошелиться на несколько большую сумму. Все ж таки подполковник, а значит, красную бархатную подушечку под голову государство должно ему обеспечить. Нестерову вдруг припомнился разговор двух теток, который он пару лет назад невольно подслушал в вагоне метро. Тогда одна, с лицом, светящимся от счастья, говорила другой: «Дослужился мой-то, Николаша, до майора – вчера приказ подписали!» И, заметив, что вторая тетка как-то не слишком адекватно реагирует на это судьбоносное в жизни ее подруги событие, гордо добавила: «Теперь, случись что, и хоронить будут с почестями!»
Кроме своих из наружки на похороны Антона приехали «механики» из гаража, несколько женщин из бухгалтерии и ребята из отдела установки. В том числе Полина Ольховская. Впрочем, формально она уже считалась своей, поскольку вчера официально состоялся ее перевод в отдел Нечаева. Руководство Управления было представлено Конкиным, Фадеевым и верховным кадровиком с абсолютно опушной фамилией Хвостов. Правда, на этом связь Хвостова с разведкой исчерпывалась: выходец из пожарной службы, Пал Палыч Хвостов был образчиком некомпетентности в плане оперативной работы и образцом профессионализма в работе организационно-массовой. К сожалению, в случае с Пал Палычем правило «минус на минус дает плюс» не срабатывало. Вместе с Хвостовым приехал и его заместитель Шлемин. Этот был из той породы людей, о которых британец Тейлор[42] когда-то написал: «Начитанный дурак – самая докучливая разновидность дурака». Именно Шлемин, выступая на гражданской панихиде, умудрился ввернуть в свою скорбную в соответствии с моментом речь назидательный пассаж о том, что смерть Гурьева, де, должна послужить хорошим уроком молодым сотрудникам, которые обязаны сделать соответствующие выводы о необходимости оттачивания профессионального мастерства. Дабы этот печальный опыт стал в нашем управлении первым и последним. Слушая этого молодого напыщенного павлина, Нестеров дал себе зарок при первом удобном случае начистить ему физиономию. Словом, отдел кадров на последних проводах Гурьева был представлен во всей красе.