Нарушая заповеди - стр. 9

О, господи, папочка!

Я мгновенно срываюсь с места и босиком выбегаю из комнаты. В коридоре темно, но я вижу в самом конце коридора, как падает свет из открытой папиной спальни и вихрем мчусь туда.

Но он сам уже выходит мне навстречу, прижимая к уху мобильник.

– Не надо ничего. Сорвалось, говорю! Уже выезжаю! – рявкает он кому-то, а я вздрагиваю, глядя на его лицо.

Он будто постарел внезапно и шрам на щеке стал глубже и ярче.

– Пап, что случилось? – сиплю я едва слышно, но он проходит мимо, бросив на меня пустой безжизненный взгляд.

– Никаких труповозок, я сказал, иначе я тебя на ней отправлю! – рычит он в трубку, а у меня от ужаса немеют пальцы.

Ромка!

– Пап!

Он уже спустился по лестнице, и я мчусь за ним следом.

– Папа! Скажи мне – кто!

Он замирает посреди гостиной, ссутулив плечи, и медленно поворачивается ко мне. Его чёрные, как два бездонных колодца, глаза смотрят сквозь меня. Это очень страшно!

– Анюта, – хрипло выдыхает он, но, наверное, от страха я не понимаю, при чём здесь его Улыбака... Мне просто надо знать...

– Пап, с кем беда? – повторяю я уже громче и настойчивее, а папино лицо кривится, словно от невыносимой боли.

– С Анечкой, – произносит он совсем тихо и добавляет, – с моей Анюткой.

В первый миг на меня накатывает облегчение, и я даже выдыхаю, прикрыв глаза – не ОН. Слава богу!

Но осознание тут же атакует мой мозг – а как же теперь мой Ромка?! Я распахиваю глаза и встречаюсь взглядами с папой.

– Она жива? – спрашиваю, пытаясь абстрагироваться от слова «труповозка». – Что с ней?

– Не жива, – он чеканит почти по слогам и смотрит на меня так, словно это я её убила.

Я прижимаю кулаки ко рту и быстро машу головой – это не я!

– Иди к себе, Евлалия, – приказывает папа.

– Я с тобой, – едва пищу в кулаки.

– К себе, я сказал!

Я срываюсь с места и убегаю наверх так быстро, словно задержка грозит мне участью его Анютки. Я всегда его слушаюсь, особенно, когда боюсь.

Почему-то я снова возвращаюсь в Ромкину комнату и даже закрываю за собой дверь, а когда поворачиваюсь, мой взгляд цепляется за шестой пункт божьих заповедей.

«НЕ УБИЙ» – гласит закон божий и пространство комнаты сжимается до одного этого пункта, который я нарушила, едва пообещав чтить.

Это не я! Я не хотела!

5. Глава 4 Евлалия

Четыре года спустя

Евлалия

– Папка, я дома! – радостно кричу в мобильник, привлекая внимание других пассажиров в зале прилёта.

На меня оборачиваются, кивают своим соседям, но никто не смотрит, как на восторженную идиотку и не крутит у виска – люди мне улыбаются. Замечательные у нас люди!

– Как дома? Почему? На чём ты добиралась?