Народный Пётр. Полное собрание анекдотов и сказаний о Петре Великом - стр. 33

– Всякой сын отечества должен посвящать остатки от издержек своих нужде государственной. Прими же, государь, и от моих издержек оставшиеся сии деньги и употреби оные против неверных.

Можно себе представить, с какою милостию принял монарх толикое свидетельство любви к отечеству и нестяжания сего добродетельного мужа. Целостность усердия такового доказал он и в продолжении, отсылая всегда накоплявшиеся у него от издержек деньги к государю, а в отсутствие его в Адмиралтейское казначейство, при записках своих: «На ратных».

Следующее же происшествие паче ещё докажет нам, колико монарх уважал его добродетели.

Его величество имел маленький свой дворец на островку реки Воронежа; вход в оной украшали статуи языческих богов, как то: Юпитера, Нептуна, Минервы, Геркулеса, Венеры и других. Однажды монарх велел сему архиерею быть к себе во дворец сей. Старец тотчас же пошёл, но, войдя во двор и увидя помянутые статуи, в числе коих и нагую Венеру, поворотился назад и ушёл. Донесли о сём монарху, и его величество, не понимая причины странного поступка сего, послал по него паки, но сей добродетельный, но, впрочем, простодушный и неучёный пастырь сказал присланному:

– Пока государь не прикажет свергнуть идолов, соблазняющих весь народ, то он не может войти во дворец его.

Великий государь не мог не огорчиться на него; он послал вторично к нему с таковым указом, что, если он не придёт, то ослушанием предержащей власти подвергнет себя смертной казни.

– В жизни моей государь властен, – ответствовал он, – но неприлично христианскому государю ставить языческих идолов и тем соблазнять простые сердца. И так охотнее он примет смерть, а не подтвердит присутствием своим сих языческих чтилищ.

Сколь ни был государь раздражён таковым грубым ответом и непослушанием архиерея сего, но, любя и почитая в нём добродетели его, снёс сие терпеливо. Поелику же происходило сие уже пред вечером, то монарх, услыша благовест в соборе в большой колокол, спросил: разве завтра праздник? Но как ответствовано, что не было никакого, то и повелел монарх узнать сего причину от самого архиерея.

Что ж ответствовал он присланному к нему?

– Понеже мне от его величества сказана смерть, того ради он, яко человек грешный, должен пред смертию своею принесть Господу Богу покаяние и испросить грехов своих прощение соборным молением, – и для сего-то назначил он быть всенощному бдению.

Государь, получа такой ответ, вместо того чтоб более ещё прогневаться, не мог удержаться, чтобы не рассмеяться, да и тот же час послал ему сказать, что он его во всём прощает, и для того перестал бы тревожить народ необыкновенным звоном. Сего ещё недовольно: снисходительнейший государь повелел снять соблазнившие его статуи. Архиерей, на другой сего день уведав заподлинно, что статуи те сняты, пришёл к государю благодарить его за оное. Какой был при сём между ими разговор, неизвестно, то только верно, что великий государь не отменил к нему ни любви, ни уважения своего, он пожаловал ещё дому архиерейскому несколько крестьянских дворов и в каждый приезд свой в Воронеж заезжал наперёд к нему. Когда же монарх в один приезд свой по обыкновению заехал прежде к нему, то нашёл его при самой уже смерти, тронут был тем даже до слез. Чувствительный государь пробыл у него до самыя его кончины и своими руками затворя ему очи и, дав повеление заготовить всё к приличному его погребению, вышел весь в слезах. Когда же настал день погребения, то монарх на вынос тела его прибыл со всеми знатными и морскими офицерами и мастерами корабельными, и когда готовились духовные поднять гроб его, тогда великий государь, обратяся к пришедшим с ним: