Нарисуй меня - стр. 47
Не должен… Я лишь в шесть утра уснула, все крутилась в постели. Надо было утром позвонить на работу и наврать, что заболела, плохо себя чувствую, но вместо этого сейчас смотрю на раздосадованного Голованова, который наверняка постарается выместить на мне свое дурное настроение. И ведь не ошиблась.
— Пешка решила сделать ход конем? — Глеб уселся на мой стол, и плевать ему, что под его задом жалобно треснула ручка. — На бабки, значит, потянуло. Ну так у меня тоже есть, может, не как у этого… — Презрительно сплюнул на пол. — Но тебе по любому хватит. Нет, серьезно, ты такая дура, что весь вечер от него не отлипала?
— Глеб! — Я честно досчитала про себя до десяти перед тем, как оборвать дуралея. — Ты крышу свою давно чинил? Какие бабки, какая пешка? Я в пятом классе переболела комплексами по поводу своей фамилии. Ты за ключом пришел? Бери и выметайся!
— Ишь какая смелая! — Уходить Голованов точно не собирается. — Он тебя уже оприходовал, а?
Никогда не била парней — повода никто не давал, но сейчас рука сама опускается на щеку Глебу. И я не жалею, что не сдержалась. Гад!
— Ну значит, оприходовал и пообещал чего, тварь! — Потирает лицо и зло выплевывает: — А мне, значит, не дала. Ну посмотрим, как забегаешь, когда на помойке окажешься!
Я не успеваю ответить, в кабинет входит невысокий парень, видела его раньше, с Глебом вместе учится.
— Нашли время! — фыркает. — Там вся группа под дверью стоит, а они… ключи где?
— На столе, — не глядя на него, отвечаю. — Забирай их и приятеля своего тоже.
Дверь за парнями захлопнулась, я осталась одна. Можно снова мысленно вернуться в мансарду Генварского, где я и летаю все утро и откуда меня так бесцеремонно вырвала Антонова.
— Ты играешь в шахматы?
Макс с грустью рассматривает старую доску, а я терпеливо жду его ответа. И дожидаюсь.
— Иногда… А ты?
— Нет! Меня часто дразнили Пешкой в школе, в художке, так что у меня предубеждение. И вообще, это мужская игра, разве нет?
— Отнюдь. — Присел рядом и ласково коснулся моих волос. Захотелось сразу прикрыть глаза от удовольствия. — В шахматах есть так называемое превращение пешки — это когда самая слабая фигура игры доходит до последней горизонтали на доске. Игрок вправе заменить пешку на любую другую фигуру. Как правило, меняют на ферзя, то есть на королеву. Самую сильную фигуру. Так пешка становится королевой.
Я рассмеялась.
— Как здорово! Жаль, не знала этого раньше.
— Если хочешь… — Потянул к себе, усадив на колени. — Если хочешь, я научу тебя.
Руки обнимают, не отпускают, заставляют сердце биться в два раза чаще. Сама обнимаю его за шею и тихо спрашиваю: