Наработка на отказ - стр. 24
Шабан сидел на уступе торчащей из снега остроконечной глыбы, с наслаждением вытянув гудящие от долгого подъема ноги, и смотрелся в нарукавное зеркальце, потому что больше делать было нечего. Пока поднимались, прояснилось, низовой ветер отогнал облако в долину, и теперь стали отчетливо видны изломанные пики хребта Турковского, забитые снегом ущелья, белые шапки далеких вершин и крутые, не удерживающие снега склоны.
– Как думаете, на какой мы высоте? – спросил Роджер.
– Тысячи четыре, – лениво ответил Шабан. – Может быть, четыре сто – сто пятьдесят. Не больше. Для такой высоты очень хорошая видимость. Обычно здесь всегда туман.
– Вершины какие-то нереальные, – сообщил Роджер. – Как в мультфильме. И не приблизились совсем. То же самое, что и с равнины.
Шабан хмыкнул. В их работе Роджер был новичком и к горам относился с восторженной обидой. Все хорошо, и все плохо. Устал, зато вокруг красиво. Красиво, но снег пошел. Заблудились, зато уронили в снег и потеряли спасательный буй и запасную батарею к геолокатору – пять килограммов с плеч долой! Кнут и пряник. Теперь вот видны все восемь главных вершин, зато опять издалека, – у Роджера в голосе комбинация восторга и обиды.
– Предположим, нам будут сбрасывать еду и батарейки – за сколько дней мы дойдем до гребня?
Шабан поковырял ногой снег, раздумывая: отвечать – не отвечать? Вопрос был дурацким даже для новичка.
– Ни за сколько. Если даже не убьемся на стенах, то просто замерзнем.
– В хитинах?
– Там не поможет. Один дождь тысячах на шести – и часа не протянем.
Было видно, как за стеклом шлема Роджер обиженно заморгал. Справа вставал мало заснеженный Срединный гребень, выставив над собой, словно зубы, острые, пятнадцатикилометровой высоты пики. Где-то еще правее, отсюда не видно, должен быть тот перевал, который он, Шабан, одолел два года назад, – не пешком, конечно. Пешком никому не одолеть.
Он пошевелился, проверяя, не примерз ли хитин к камню. Нет, не примерз. В ногах, полузакопанный в снег, работал геолокатор, отмечая писком повороты луча. Сколько еще? Пожалуй, минуты две-три. Пора, засиделись. И ветер подымается. С чего бы? Ага, значит, с долины пойдет верховой поток, погонит облако обратно.
– Я еще хотел спросить, – сказал Роджер. – Правда, что по ту сторону можно дышать без фильтра?
– Врут.
– Говорят еще, что убегунов там нет.
– Помолчал бы лучше, а? Дай отдохнуть. Нету там убегунов, – с раздражением сказал Шабан. – И не топчись, пока локатор работает.
– Так ведь снег, снег-то амортизирует, – возразил Роджер, но топтаться перестал. Стоял, молча смотрел на Шабана. А Шабан, злясь, подумал, что при всех своих несомненных достоинствах Роджер бывает труднопереносим: вечный вид по форме «чего изволите», нескончаемые вопросы типа тех, что задают – и совершенно напрасно – учителям на переменах примерные ученики, – не для того, чтобы что-то выведать, а просто чтобы понравиться, – и неистребимое, на лице написанное желание иметь наставника, такого, как Шабан, а ему, Шабану, менторский вид уже ох как надоел. Вот если бы остался Менигон…