Наполеон и граф Монтекристо - стр. 18

– Вы что, бредите, барон? – в голосе княгини Нарышкиной прорезались жесткие нотки.

– Вам нужны подробности?

– Будьте добры.

По мере рассказа барона Куравлева о недавних событиях под Гжатском княгиня все более убеждалась, что барон ничего не выдумывает. Слишком много в рассказе было деталей, которых вот так, сходу, придумать было невозможно.

– Значит, Наполеон хочет всерьез взяться за англичан. А вы что обо всем этом думаете, барон?

– Думаю, что, прими Император Александр предложение Наполеона, это было бы лучшим выходом для России.

– Почему?

– Все просто. Заграничный поход обойдется нашему народу, как минимум, в сотню тысяч только убитыми. Сто тысяч вдов и Бог знает сколько сирот. Государству придется взять их на свой кошт. И ради чего? Ради чьих интересов? Уж не российских – точно. А так Наполеон предлагает нам без всяких военных усилий всю Восточную Пруссию, за которую в Семилетней войне было заплачено десятками тысяч жизней. Все, что ему нужно – обязательство России не вмешиваться в его разборки с англичанами и прочими европейцами. Где-то так. Да, и еще: если Восточная Пруссия отойдет к России, Польша, возможно, получит выход к Балтийскому морю.

Штабс-капитан не зря произнес последнюю фразу. Он знал, что полячка Мария Нарышкина была большой патриоткой своей страны[6].

– Каким образом?

– Можно будет подумать о создании польского коридора для выхода к Балтике на западных границах Восточной Пруссии.

Княгиня ненадолго задумалась, потом произнесла:

– Император мечтает выступить в роли спасителя Европы и хочет на белом коне въехать в Париж.

– Вполне понятное для его возраста желание славы. Но российский император должен в первую очередь думать не о славе, а о национальных интересах страны. Именно по умению заботиться о национальных интересах его действия будут оценивать потомки. Его и всех, кто был с ним рядом в этот период. Ваших, конечно же, тоже, княгиня, поскольку потомкам будет прекрасно известно о вашей роли рядом с Императором.

Княгиня вздохнула.

– Честно сказать, барон, эта роль изрядно меня утомила. Слышать вечно эти шепотки за спиной. Надоело. Зачеркнуть бы всю жизнь, да сначала начать.

Барон внезапно рассмеялся.

– Что я такого смешного сказала?

– Не обращайте внимания. Так, вспомнилось кое-что[7]. Пустое. Вы хотите покинуть Императора? Но разве он вас отпустит?

– Мужчина – голова, а женщина – шея. Куда захочет шея, туда голова и повернется. Да, я всерьез подумываю об этом.

– В таком случае, это нужно сделать красиво.

– Что вы имеете в виду?

– Раз вы шея, нужно сделать это так, чтобы потомки вспоминали о вас не как о фаворитке Императора, а как о женщине, убедившей Императора принять предложение Наполеона, и тем самым спасшей для Отечества десятки тысяч жизней ее сынов.