Написано кровью моего сердца - стр. 140
– Не в этом смысле. Я ушла в себя. Глубоко, чтобы ничего не чувствовать. А Джон… Он был сильнее. И заставлял меня чувствовать. Поэтому я его ударила.
Джон будто срывал с меня пелену отрицания, шелуху каждодневных бытовых забот, благодаря которым я держалась на ногах и хоть как-то существовала. Он сдирал бинты с гнойной раны горя, обнажая мое истекающее кровью нутро, не желающее заживать.
Густой воздух, влажный и горячий, застревал в горле. Наконец я нашла нужное слово.
– Триаж, – внезапно сказала я. – Так в медицине называется сортировка больных. Под всей этой шелухой я… умирала. Истекала кровью. А когда сортируешь больных… в первую очередь надо остановить кровотечение. Просто остановить. Иначе пациент не жилец. Вот Джон и… остановил кровь.
Залепив мою рану своей собственной – своим горем, яростью… Две раны, сжатые вместе: кровь течет, но уже не теряется зря, она попадает из одного организма в другой, горячая, жгучая, чуждая – но при этом дарующая жизнь.
Джейми пробормотал что-то на гэльском; большую часть слов я не разобрала. Он сидел, повесив голову, упираясь локтями в колени, и шумно дышал.
Я села рядом и тоже вздохнула. Цикады трещали все громче; их стрекотание, заглушавшее даже шелест воды и листьев, пробирало до самых костей.
– Будь он проклят, – пробормотал наконец Джейми и выпрямился. Он выглядел злым – но сердился отнюдь не на меня.
– А Джон… с ним все хорошо? – робко спросила я.
К удивлению – и некоторому облегчению, – Джейми чуть заметно улыбнулся.
– Да. Хорошо. В этом я уверен.
Хотя в голосе, как ни странно, прозвучало некоторое сомнение.
– Ты что, черт возьми, с ним сделал?! – встрепенулась я.
Он сжал на миг губы.
– Ударил. Дважды, – добавил он, отводя глаза.
– Дважды? – потрясенно переспросила а. – А он что?
– Ничего.
– Неужели…
Я откинулась на спинку скамьи. Теперь, успокоившись, отчетливо видела, что Джейми… Тревожится? Испытывает вину?
– И почему же ты его ударил?
Я постаралась, чтобы в голове прозвучало лишь любопытство, а не возмущение. Видимо, не преуспела, потому что Джейми вскинулся, словно ужаленный в задницу медведь.
– Почему? И ты еще спрашиваешь?!
– Вообще-то да, – съязвила я. – Что он такого сделал, чтобы его бить? Еще и дважды.
Нет, Джейми запросто мог кому-нибудь врезать, но обычно на то имелась веская причина.
Он недовольно фыркнул. Однако когда-то, давным-давно, Джейми обещал быть со мной честным – и до сих пор своего слова не нарушил. Он расправил плечи.
– Первый раз это было личное. Я вернул ему старый долг.
– То есть, выходит, ты просто дождался удобного случая? – уточнила я, остерегаясь спрашивать, что за «личный старый долг» мог у него остаться.