Наместник ночи - стр. 7
Франц знал, что ключ следует положить в шкатулку и лишний раз не трогать. Ржавчина могла разъесть его вконец – потные ладони явно не сделают добра для такой старой и хрупкой вещицы. Но Франц не мог уступить соблазну, и когда не держал ключ в руке, то вешал на шею.
Потому что надеялся.
Вдруг именно эта дверь, мимо которой ему случится пройти сегодня, окажется той самой? А что, если ключа при нем не будет?
Он упустит свой единственный шанс…
Франц был готов отозваться на волшебный зов в любое мгновение. Днем или ночью… Он ждал. И будет ждать, покуда вновь не увидит тот призрачный свет и не услышит тот самый чарующий голос…
Тут возница огласил округу громким «Т-пру-у-у!», экипаж в последний раз громыхнул колесами и остановился.
– Франциск! Убери эту… это…
Делайла глядела на ключ, поджав тонкие губы. Франц опомнился и быстро надел шнурок на шею. Мать лучше не злить, а то, чего доброго, отнимет ключ, и что тогда делать?
Франц распахнул дверку, спрыгнул с подножки и, заметив на коленях пыль – видимо, нанесло во время дороги, – отряхнул коротенькие плюшевые штанишки. Нужно предстать перед тетушкой в лучшем виде!
Подавив волнение, Франциск выпрямился.
За спиной раздался грохот стаскиваемых на землю чемоданов, что-то сказала мать, но Франц ее не услышал. Он молча смотрел прямо перед собой.
– Значит, вот как… – вздохнул совсем рядом Филипп.
Глава 2 о тетушке и мотыльках
Филипп тоже глядел на дом, в котором им предстояло жить.
Мало-помалу щеки старшего брата залила краска. Наивные мечты о замке тетки – которую, к слову, близнецы ни разу за все тринадцать лет не видели – вдруг стали неуютны, как прошлогодняя одежда, ставшая короткой и тесной.
Францу стало стыдно, что он делился с Филиппом своими глупыми мечтами.
Дом оказался вовсе не замком…
Он…
Франц с горечью подумал, что его просто-напросто надули. Впрочем, это же он сам себя обманул: нафантазировал воздушный замок и богатую благодетельную тетушку в придачу.
Решил, что наконец-то все их проблемы исчезнут.
Но дом тетушки Мюриель оказался всего лишь серым, унылым зданием, которое спроектировал самый скучный человек в мире. Одной из тех георгианских построек, в которых нет места не то что балкончикам или башням, но и вообще каким-либо радостям жизни. В окнах бледного двухэтажного здания, вытянутого в длину, отражались закатные лучи – и, казалось, вечерний свет умирал, едва коснувшись тусклых стекол. Франц различил по ту сторону рам занавески – они висели за окнами точно коконы бабочек, которые давным-давно вылупились и улетели. Дом тетушки был унылый. Пустой. Холодный.