Нам нельзя - стр. 42

Я села, осторожно обхватив его талию, стараясь не жаться к нему. Ему не приятно – я чувствовала это.

– Эрик, я сказал на машине! – услышала строгий голос отчима, но поздно. Байк резко сорвался с места, моментально набирая скорость.

Через две минуты мы выехали на шоссе. Куда мы едем?! Школа в другой стороне! И как быстро! Боже, зачем так быстро?!

Я вцепилась в стальную спины не отодрать, зажмурилась, сжалась в комочек. Меня нет. Я не здесь. Это сон дурной. Врут про всякий там адреналин! Я испытывала только дикий ужас. Я умру. Эрик хочет убить меня! Даже кричать не могла от страха, а когда глаз один открыла почувствовала дикую тошноту. Все перевернулось, реальность расплылась, и я головой буквально приросла к широкому торсу. Только бы не упасть. Только бы не свалиться! Мне четырнадцать всего, я не хочу умирать! Мне страшно. Я боюсь боли. И… Я заплакала.

Эрик затормозил резко, подняв клубы пыли с запахом жженой резины. Я мешком свалилась с мотоцикла и меня начало рвать: натужно, тяжело, со слезами.

– Понравилось? – поинтересовался со злой издевкой.

Я подняла на него мокрые глаза и вытерла рот ладонью. Наверняка, выглядела жалко. Еще более жалко чем обычно.

– Фу, ты вся в блевотине, – брезгливо поморщился Эрик. – На, – и кинул мне двадцать долларов, – на автобусе доедешь. Если не возьмут такую замарашку, пешком к третьему уроку дойдешь.

Эрик уехал. Ему плевать было, что будет со мной. Что напугал до полусмерти. Что я одна на оживленном шоссе осталась – машины с бешеной скоростью пролетали и нет даже намека на общественный транспорт или такси.

Я поднялась, сквозь слезы провожая глазами удаляющуюся спину. Рев мотора в прах обратил все надежды на нормальную жизнь. Я была унижена и раздавлена. Девочка, которая просто хотела семью. Спокойное детство. Немного, но абсолютно невозможно.

Я украдкой взглянула на задумчивого Эрика, который ловко управлялся с мощным «Порше». Он вообще с любым транспортом общий язык находил. Факт.

Тот день навсегда отпечатался у меня в памяти и вывел две новых аксиомы: никогда не садиться на мотоциклы и не доверять сводному брату. Попытки сблизиться и подружиться выветрились вместе с крепким ветром, трепавшим волосы и хлеставшим в лицо, когда я чуть не умерла. Следующие четыре года я успешно не подпускала Эрика к себе, опасаясь подвоха. А потом позволила ему сыграть в меня по-взрослому. Опасные шахматы. Заведомо проигрышная партия. Для меня. И для него. Но не для нас. Мы – исключительно по отдельности.

– Куда едем? – поинтересовалась, когда машина пропустили поворот к пляжу. – Хочешь завести меня и бросить, как котенка, – я иронизировала, но не исключала возможности. Только мне не четырнадцать, уже не страшно.