Нам нельзя - стр. 4

Я громко мычу и двигаюсь назад, но маньяк с силой дёргает меня на себя и целует глубже. В этот момент ко мне наконец приходит способность здраво мыслить. Надо что-то предпринять: ударить его в пах, закричать или надавить пальцами на глазные яблоки. Так учил меня папа. Хотя вряд ли в новогоднюю ночь, когда за окнами не стихают фейерверки, мой крик хоть кто-нибудь услышит. Но надо попытаться... 

Я резко толкаю маньяка в грудь, упираюсь лопатками в стену и начинаю кричать. Кричать что есть мочи. На максимум. До хрипов в горле и болезненного першения. А вдруг мне повезёт? Вдруг кто-то вызовет полицию?

Удивительно, но маньяк не предпринимает ни единой попытки и дальше меня насиловать. Он замирает, потом убирает руки с моих бёдер, которые до этого момента бессовестно лапал, и зажигает свет. А я наконец прекращаю кричать и щурюсь.

Сердце колотится словно ненормальное, тело бросает сначала в жар, а затем в холод. Кажется, я ещё больше себе навредила.

— Ты кто, блядь, такая? – спрашивает мужчина недовольным хриплым голосом.

Я открываю сначала одно веко, затем другое. Концентрирую внимание на маньяке и отмечаю про себя, что выглядит он устрашающе: гора мышц, широченные плечи и лицо с резкими очертаниями. У него короткая стрижка-ёжик, пронзительные синие глаза, волевой подбородок, нос с небольшой горбинкой и плотно поджатые губы. Взрослый, мощный, угрюмый. Он свернёт мне шею и даже глазом при этом не моргнёт.

— Я Ника, — отвечаю тихо-тихо. — А вы кто? И что делаете в квартире Глеба Воронцова?

Его брови ползут вверх, а хмурая маска на лице сменяется удивлением.  

— Я и есть Глеб Воронцов.

— Эм… Правда? – приходит мой черёд удивляться. – Папа говорил, что вы здесь не живёте.

— Папа? А ты значит… Ника Крылова?

Он заметно увеличивает интервал между нами. Складывает руки на груди, смотрит пронзительно и долго.

Спокойно. Выдыхаю. Это друг моих родителей, и он не сделает мне ничего плохого… Не маньяк… Не убийца… Слава тебе, боже…

На нём из одежды — ничего, одно лишь банное полотенце на бёдрах, сквозь которое всё ещё просвечивает внушительная эрекция. Мамочки, ну зачем… зачем я туда смотрю? В горле пересыхает, тело по-прежнему вялое и непослушное. Что он сделал со мной? Почему я внутри вся горю?

— Да, я Ника Крылова. Приятно… познакомиться.

Я спрыгиваю с тумбы на пол и неловко поправляю свитер, который он задирал, пытаясь пробраться к груди. Кожа в тех местах до сих пор пылает.

Глеб недовольно усмехается и качает головой, после чего направляется в спальню. Я — следом за ним. Смотрю на его рельефную спину, узкие бёдра и крепкие ягодицы. Никогда в своей жизни не имела опыта общения с такими мужчинами.