Нам не дано предугадать. Созидающий башню: книга IV - стр. 48

Можно ли винить доведённого до отчаяния мужчину в том, что он вожделел смерти источника своих страданий? Думаю, это было бы, пожалуй, несправедливо. Однако если принять во внимание, что этим источником был его пока нерождённый ребёнок, то абсурдность ситуации сразу становится очевидной. Но Риса это ни капельки не смущало, поскольку его агрессивность по отношению к маленькому монстру приняла уже вполне осязаемые формы. Разумеется, сия перемена моментально отразилась на ответной реакции защитницы беременной мамочки, которая ощетинилась как ёжик и принялась гнобить своего папочку с удвоенной силой. Однако теперь Рис перестал чувствовать себя жертвой, он превратился в охотника, идущего по кровавому следу подраненной жертвы.

Впрочем, у этого открытого противостояния была и позитивная сторона, по крайней мере, для Кристины. Рис стал проводить дома гораздо больше времени, даже снова переехал из кабинета в супружескую спальню. Он специально провоцировал ответку маленького монстра в надежде на то, что ядовитая змеюка, притаившаяся в животике своей мамочки, тупо отравится своим же ядом и сдохнет. Это были уже не манёвры, а война на полное уничтожение, когда пленных не берут.

Глава 8

Сообщать близким людям неприятные новости всегда тяжело, особенно, если это любимая женщина, а новость касается её сына. Направляясь домой после встречи с Джаретом, Семён заранее проигрывал в уме сцену встречи с Кирой и придумывал сотни способов, которые помогли бы смягчить удар от известия о незавидной участи Мартина. Кто другой, наверное, сильно задумался бы, а стоит ли вообще рассказывать и так уже страдающей женщине, что её сын оказался в руках её злейшего врага, но Семёну даже в голову не пришло скрытничать. Честность в отношении с женой была в его представлении важнее даже сострадания к её горю.

До Каламута было менее часа быстрой ходьбы, но Семён специально сдерживал шаг, поскольку предстоящий разговор страшил его своей непредсказуемостью. Нет, предугадать, что реакция Киры будет бурной, можно было со стопроцентной вероятностью, но в какую сторону направится эта буря, Семён не представлял даже приблизительно. Возможно, всё закончится слезами, хуже, если депрессией, но имелась также ненулевая вероятность, что Кира ринется на выручку сыну, отбросив здравомыслие и забыв об опасности для её собственной жизни.

Именно такого исхода Семёну нужно было избежать любой ценой, а потому он сразу решил, что первым делом сам предложит освободить Мартина. Разумеется, он понимал, что Кира ни за что не согласится остаться в стороне, а потому решил привлечь её к спасательной миссии, но лишь в качестве транспортного средства для доставки спасателя к месту проведения операции. В качестве главного аргумента Семён планировал использовать тот факт, что спасать придётся не только Кириного сыночка, но и его собственного. Неясно, насколько убедительным оказался бы сей сомнительный довод для Киры, но применить его Семёну так и не пришлось, поскольку разговор пошёл по сценарию, которого он не мог вообразить даже в самых своих буйных фантазиях.