Нам можно все - стр. 29

Киваю.

— Давно? Ты давно знаешь?

— Неделю.

— Почему она мне не сказала?

— Боялась твоей реакции.

— А ты у нас смелый, получается?

— Хватит бычить.

Выбрасываю окурок, закрываю окно и врубаю климат.

— И что делать собираешься?

— Хочу, чтобы она уехала со мной.

— Куда? Зачем? Ты о себе позаботиться не можешь, ты понятия не имеешь, что такое ответственность.

— Да вы все просто сговорились, я смотрю, — прикрываю глаза. Выдыхаю.

— Да потому что ты…

— Что? — смотрю Исе в глаза. — Что я?

— Сука ты, Шумаков. Она моя сестра, между прочим. Я тебя просил к ней не лезть. Просил же!

— Так вышло.

— Ты же ее даже не любишь, — Вадик кривит губы, а меня эта его фраза бьет под дых.

С чего он вообще это взял? С чего они все решают за меня?

— Ты кроме себя никого и никогда не любил. А моя сестра теперь будет с этим жить. Ты же видел и знаешь, как она относится к тебе. Эта ее дурацкая влюбленность, розовые очки…

Вадик сглатывает, опускает голову, снова сжимает-разжимает кулаки.

— А если люблю? — смотрю перед собой. — Алёнка — она невероятная, — улыбаюсь. — С ней все по-другому. Я сам с ней другой, Вадя.

— Надолго? До очередной жажды острых ощущений?

Иса ухмыляется. Смотрит исподлобья. Снова включает дворового гопника.

— Я тебя услышал. А ты услышь меня, Алёнке нужна нормальная жизнь.

— Это с тобой, что ли?

— Это соответственно возрасту и статусу. Сколько еще лет она будет играть роль матери в вашей семье? Тебе ее не жалко?

— Рот закрой.

— Ей девятнадцать, Ис, а она уже поставила на себе крест. Ты же в курсе?

— Заткнись, блядь.

— Я-то заткнусь, но вместо того, чтобы согласиться на помощь, вылечить отца, пристроить Макса в кадетское, как мой батя предлагал, попытаться все это разгрести, ты потакаешь Алёнкиному мученичеству и продолжаешь вместе с ней тянуть эту лямку.

— Ты, Шумаков, самый умный, что ли?

— Я тебя знаю с детства. Ты мой друг. Ты правда думаешь, что моя семья предлагает вам какие-то подачки? Твой отец мою мать с того света вытащил однажды, это дорогого стоит. Точнее, бесценно. В глобальной картине мира ваши проблемы же не больше наперстка, если подойти к ним с нужной стороны. Мы с тобой эту тему не обсуждаем, знаю, но сейчас все изменилось. Мне плевать, что ты думаешь, но я твою сестру люблю и хочу для нее лучшей жизни.

Вадик отворачивается. Играет желваками, но молчит.

— И что ты предлагаешь? — спрашивает через пару минут тишины.

— Убеди ее уехать со мной. Я оплачу няню для Нины и поддержу тебя финансово со всех сторон.

— Шумаков, ты меня купить хочешь?

— Нет. Я хочу помочь.

— Алёнка упертая. Она не согласится, — произносит на выдохе.