Наложница с изъяном, или Принцесса ходит первой - стр. 18
– А потом ты предложил написать письмо от папиного имени…
– И ты прекрасно подделала подпись!
– Точно! Попало же нам тогда! И как ты уходил на тренировочную площадку с мечом, и я за тобой тащилась, – в запале продолжила я череду воспоминаний. – А однажды вообще устроили поединок на спор на рапирах. Тогда еще солдаты не знали, за кого из нас болеть. И я впервые победила тебя при помощи холодного оружия!
Тут лицо Сола стало каким-то отрешенно-хмурым. Как будто он… не помнил.
– То есть вы действительно как две единые души? – выгнув бровь, сделал вывод Эйнар.
– Были, – хмуро произносит Сол. – Теперь все иначе. Мне и своих двух за глаза.
Он резко встал и ушел куда-то вглубь пещеры, в темноту.
– Со мной было действительно плохо? Раз царапины всё же остались, а он не помнит.
Дядя хмуро кивнул.
– Пришлось забрать у него немного эмоций, ну и пару воспоминаний вместе с ними. Но главное, что ты жива, – произнес он. – А то не самое лучшее начало для дипломатической миссии. Не переживай, Диана, Сол найдет гармонию рано или поздно, а я у него больше брать не стану без особой необходимости.
– Лучше уж пораньше, – вздохнула я.
– Давай спать, тебе силы восстанавливать надо.
Эйнар помог мне устроиться чуть поодаль от костра, в уголке пещеры, где воздух прогрелся, а сам пошел к Солу и что-то очень тихо ему начал рассказывать. Я не понимала ни слова, вся его речь казалась равномерным бубнением, под которое я и заснула, думая о брате, о ледяных глазах и сомнениях, смогу ли я сделать то, что намеревалась.
Утром, позавтракав, мы отправились дальше. Оказалось, что мы теперь оказались на восточных склонах гор, и единственным вариантом для нас является обрывистая тропа вдоль хребта.
Она вилась между острых пиков, то поднимаясь, то спускаясь в расщелины. Местами каменистая тропа была покрыта тонким слоем льда, и приходилось идти медленно, выбирая место, куда наступить.
Слева от нас острые вершины взмывали в небо, а справа, далеко внизу грохотал бурный поток реки. Резкие порывы ветра бросали мелкое снежное крошево в лицо, а воздух обжигал легкие.
То, что у нас не было коней, сейчас даже радовало, потому что с ними пришлось бы еще труднее. Эйнар шел впереди, я в середине, а Сол сзади. Мы почти не разговаривали, чтобы не терять концентрацию и не сбивать дыхание.
Вокруг висела тишина, нарушаемая лишь криками птицы да нашими шагами. Все будто было погружено в многовековой сон под густым одеялом тяжелых снежных туч.
Мы шли, видимо, слишком погрузившись в свои мысли и сконцентрировавшись на дороге. И потому стрела, просвистевшая будто из ниоткуда, оказалась слишком внезапной.