Наложница особых кровей - стр. 5

Весь в желтом: материал рубашки красиво переливается на свету, длинный, до колен, жилет не скрывает выпирающего живота, штаны облегают ноги больше, чем нужно. Светлые редкие волосы зачесаны назад; мясистое лицо блестит – то ли кожа сама по себе сальная, то ли блестит на ней крем-блок от ультрафиолета. Ни ростом дядя не вышел, ни лицом; зато глаза сверкают топазовой голубизной.

— Здравствуй, Дарья, — произнес дядя и улыбнулся; улыбка фальшивая – на самом деле ему не до улыбок, вон как напряжен.

Я тоже улыбнулась, и тоже фальшиво, чтобы обстановку разрядить, и призналась виновато:

— Меня укачало.

— Да меня и самого укачало, — встрял Мортен. — Очень уж наш пилот торопился доставить госпожу на материк!

— Как ты перенесла полет до Аэла, Дарья? — спросил дядя, оглядывая меня.

— Хорошо.

— Вижу, ты обходишься без портативного переводчика…

— Я владею общим лирианским.

— Похвально. Не думал, что девушка, воспитанная землянами, будет знать язык предков, но меня это радует. Мои сыновья Эвелинд и Эджилл, — сказал дядя, указав на пришедших с ним мужчин.

Сыновья оказались стройнее и изящнее отца; в них, белокурых и голубоглазых, только слепой не признает лирианцев. Я не смогла определить их возраст, но вряд ли они перешагнули столетний рубеж. Они обрадовались мне, сочли привлекательной, и это приятно подогрело мое женское тщеславие.

— Красивая, — оценил меня Эвелинд.

— Это было ясно и по фото, — добавил Эджилл.

— Жаль, что сестра.

Я приподняла бровь.

— Не обижайся, Дарья, — с улыбкой проговорил дядя, но и эта его улыбка не настоящая. — Они только выглядят дерзкими, а на самом деле послушные щенята.

Все рассмеялись; Айдж остался у аэрокара, а я пошла с родственничками и адвокатом Мортеном к дому. Оказалось, мы уже в поместье Рубби, и эта аэроплощадка их собственная. Меня все еще подташнивало, да и голова кружилась от непривычной духоты и сладости. Потрепанная да уставшая, я щурилась под ярким светом; вокруг щебетали птицы, стрекотали насекомые, плыли незнакомые пьянящие запахи, и я чувствовала себя как во сне.

Дядя говорил что-то, показывал на цветы и беседки вдали; я кивала, а сама думала только о том, как бы не споткнуться. Когда среди зелени и яркости цветов показались белые строения, Эвелинд склонился ко мне и шепнул:

— Вот и дом. Скоро отец оставит тебя в покое и даст перевести дух: он сам тебя боится.

Я благодарно посмотрела на молодого мужчину – или еще парня? Брил Рубби мне ожидаемо не обрадовался, зато его сыновья вроде не настроены ко мне враждебно.

Я уверенно ступила на первую ступеньку, ведущую к дому Рубби.