Наложница Ночного замка - стр. 33
Хорошо, хоть одетый. Кто-то мне заливал, что оборотни всегда голыми ходят, чтобы одежду не портить и не терять. Враки, оказывается.
— К вашим услугам, — прищуривается хитрыми лисьими глазами оборотень, — расскажите мне, госпожа, что вы привыкли есть. Какое мясо предпочитаете… или рыбу? — он поднимает к лицу руку, ногти которой трансформируются на глазах в острые, темные когти, и будто бы задумчиво рассматривает их.
Хорошая демонстрация того, где и как он собрался добывать мясо для меня. Или рыбу. Явно не на рынке.
— Да мне без разницы, — пожимаю я плечами, — любое мясо. Любую рыбу.
— С кровью?
— Что? — я открываю рот.
— Мясо с кровью или хорошо прожаренное? — усмехается с оскалом лис.
— До хрустящей корочки, — я с подозрением наблюдаю, как он с каждым словом сокращает между нами расстояние, шаг за шагом.
— Овощи? Ягоды? Фрукты? Может, не переносите чего-то? — продолжает допрос рыжий хитрец, останавливаясь возле меня. Ростом он не сильно высокий, да и в плечах не сильно широкий, но я замечаю, как при движении у него под одеждой перекатываются мышцы.
— Я все ем, — произношу я, неотрывно глядя в темные, зеленые глаза. Как ряска на болоте.
Он склоняет голову немного на бок.
— Мы можем обсудить блюда, которые вы хотели бы видеть, в более тихой обстановке.
— Да здесь вроде не так уж шумно… — теряюсь я. Уголок губ оборотня трогает улыбка.
— Я говорю о ваших покоях, госпожа, — тихо произносит он.
Я округляю глаза. Возмущение легким перышком проводит по моим нервам. Это что еще такое? Меня пытаются совратить не только лорды, но и повар с кухни? Я, вроде бы, не веду себя развратно. Да и вообще тут первый день.
— Вам не стыдно? Я не давала повода думать обо мне, как о… женщине без чести и…
— Тихо, госпожа. Я всего лишь предложил обсудить блюда, — выражение лица оборотня неуловимо меняется, и лисья хитрость исчезает вместе с улыбкой. Зрачки лиса расширяются, и радужка темнеет, — из-за чего вы недовольны мною? Многие наложницы предпочитали не стоять на кухне, а отдавать указания в более уютной для них обстановке.
Я закрываю рот, едва ли не клацнув зубами. Так, успокойся, Александра. Боже, как стыдно-то! Щеки начинают пылать, и даже веки будто бы горят от того, что я разозлилась на какую-то чушь, надумав гадости про человека.
— Простите. Я…
— Не извиняйтесь передо мной, госпожа. Я здесь, чтобы служить вам.
— Давайте я подумаю над блюдами и потом позову вас, хорошо? — произношу я неуверенно, желая поскорее закончить этот неудобный разговор. Оборотень смотрит на меня так пронзительно, что я все равно не могу отказаться от мысли, что в его словах был достаточно явный намек. И на секунду думается, что не зря я цвет глаз сравнила не с зеленью листвы, а с болотной ряской. Под ее зеленью тоже скрывается опасная трясина. И за этой зеленью проглядывает что-то темное.