Наказать и дать умереть - стр. 33
При этом я почти все время молчал, потому что не знал, что говорить. Вместо этого садился за самый дальний стол и пытался сосредоточиться на своих мыслях.
Не помню, как я добрался до «Мэстера Юхана» и своих апартаментов. Очнулся не в постели, а на полу. Меня разбудил собачий лай, судя по всему это была овчарка. Неужели кто-то держал собаку в отеле? Одновременно услышал звук, исходящий от мобильника. Или это он научился лаять? Воистину нет пределов техническому прогрессу.
Я нажал кнопку автоответчика и услышал голос Эвы Монссон: «Сегодня его отпускают. На улице настоящая зима. Так что Санделль встретит Рождество на свободе и со снегом».
Я поднялся и подошел к окну. Крыши Мальмё действительно покрывал тонкий слой снега.
Мой ежедневник валялся на полу.
Я открыл его на дате, когда обнаружил мертвую Юстину Каспршик в постели Томми Санделля, вывел на полях слово «да», обвел его в кружок и подрисовал стрелочку – знак полнолуния.
Глава 8
Мальмё, декабрь
Ничего нельзя найти в этом Мальмё.
Я заблудился в собственных карманах, как будто надел брюки с трупа. С похмелья передвигался как потерявшийся в океане кит, а за окном летели белые хлопья, каждый размером с хорошую пиццу.
И все-таки мне удалось выехать в Истад. Мы с фотографом рассчитывали остановиться у полицейского участка и схватить Томми Санделля, прежде чем он успеет что-либо сообразить и, главное, прежде чем свяжется с корреспондентами других газет или телеканалов.
Если в центре Мальмё я еще худо-бедно ориентируюсь, то новая система внешней кольцевой дороги остается для меня слишком запутанной. Впрочем, не такая уж она и новая. Десять лет этой петле есть точно, а то и больше. Но Стефан Перссон, молодой человек со щетиной на подбородке и серьгой в правом ухе, – фотограф, а они сориентируются где угодно. Такое впечатление, что в их мозг встроена система GPS и поэтому они так же легко водят машину, как и управляются с камерой. Я купил себе GPS, но до сих пор с ним не разобрался.
Мы выехали от площади Далаплан по шоссе Истадвеген, и я не ожидал увидеть в пути ничего особенного. Но не тут-то было. Мы словно очутились в другом мире. Давние события трудно воспринимать объективно – память окрашивает их в иные тона, – но то, что мы увидели на Истадвеген, больше напоминало старую Восточную Германию. Возможно, это звучит не слишком удручающе, но мимо нас проносились ветхие кирпичные постройки, фабрики и фермы, каких, я думал, давно уже не существует, и, как выяснилось, ошибался. Мы проезжали, вернее – тряслись, потому что пространство под колесами имело мало общего с современной европейской трассой, через многочисленные поселки, похожие на вымершие города за высокими противошумовыми заборами.