Наказать и дать умереть - стр. 23
– Кто такой этот Тим Янссон? – заверещал голос в трубке, прежде чем я успел прохрипеть «алло».
– Он… Я…
– Что за тип напорол в вашей газете столько чуши?
Только сейчас я узнал инспектора криминальной полиции Эву Монссон.
– Я… еще не читал.
– Он утверждает, что разговаривал с руководителем расследования, но я его в глаза не видела! Откуда он все это взял? Выдумал? В его статье нет ни слова правды, – добавила она уже спокойнее.
– Но… я не несу ответственности…
– Конечно, просто мне срочно надо было кого-нибудь облаять, а номера Янссона у меня нет.
– Облаять? – рассмеялся я. – Это в самую точку.
– В точку?
– У нас его называют Щенок.
– Очень остроумно.
– Неугомонный такой Щенок, – оживился я.
Эва Монссон отключилась, и я попытался сообразить: сколько все-таки выпил за вчерашний вечер? В раздумьях пролежал еще некоторое время.
У меня всегда были хорошие отношения с администрацией этого отеля. Поэтому после того, как я обнаружил труп в постели Томми Санделля, мне предложили другой номер, похожий на обыкновенную городскую квартиру, в особой части отеля. Гостиная, правда, оказалась немногим больше гардероба, куда я обычно вешал одежду, зато из окна открывался вид на крыши Мальмё.
Хотя крыши меня никогда не интересовали. Тем более в Мальмё.
Эва Монссон разбудила меня рано, времени до завтрака оставалось достаточно. Я решил прогуляться, а заодно и купить вчерашнюю вечернюю газету. На улице дул холодный ветер, но солнце сияло, и небо было на редкость голубым для этого времени года.
Щенок уже сидел за столиком уличного кафе «Дональд & Гоббс». Я расположился как можно дальше от него, но это не помешало юному дарованию закричать на всю улицу, махая над головой газетой:
– Эй, я опять гвоздь номера!
– И ни слова правды, – меланхолично заметил я.
– О чем ты? – не понял он.
– Это шутка, Щенок.
Он обиженно наморщил нос и углубился в чтение своего шедевра.
Ничего удивительного – так делают все журналисты. Почти. Далеко не все они умеют писать, не говоря о том, что некоторые совсем ничего не читают.
Так можно ли требовать от Щенка большего?
И пока я сидел с тем, что раньше звалось «Интернешнл геральд трибьюн», а теперь именовалось «Интернешнл Нью-Йорк таймс», Щенок в своем углу изо всех сил сучил лапами и вилял хвостом. Я никогда не интересовался бейсболом, тем не менее развернул последнюю страницу и демонстративно углубился в изучение таблицы с результатами матчей. Оскорбленный до глубины души, Щенок вскочил со стула и исчез из моего поля зрения. Я подошел к стойке.
Выпив достаточное количество кофе, я вернулся в номер, перечитал статью о беседе с Кристером Юнсоном и отправил ее на электронный адрес редакции. Сейчас я зарабатывал больше, чем когда был штатным журналистом. И считал себя почти богачом.