Наказание красавицы - стр. 11
– Не знаю. Это все равно бы так просто не закончилось, – ответил Тристан, но вдруг осекся, словно в замешательстве. – Хотя, если честно, – признался он, помолчав, – мне страшно.
Однако произнес он это так хладнокровно, с такой спокойной уверенностью, что девушка не могла поверить его словам.
Тем временем скрипучая повозка сделала еще один поворот, охранники ускакали вперед получить новые распоряжения начальника. Узники, слишком покорные и запуганные, чтобы избавить рот от кожаных «удил», но все же способные кое-как разговаривать, стали тихо перешептываться меж собой, вопрошая друг друга о видневшемся впереди селении, к которому медленно и неотвратимо подкатывала их колымага.
– Красавица, – взглянул на девушку Тристан, – в городе нас разлучат, и кто знает, что с нами будет дальше! Ты только будь умницей, слушайся… В конце концов, это не может… – И вновь он в нерешительности запнулся. – Хуже, чем в замке, я думаю, уже не будет.
На этот раз в его голосе принцесса различила нотки нескрываемой тревоги, но, подняв на юношу взгляд, она увидела все то же, почти непроницаемое лицо – лишь взгляд его прекрасных глаз сделался чуть нежнее. Она увидела на его подбородке едва пробившуюся, золотистую щетину и захотела поцеловать ее.
– Ты будешь присматривать за мной после того, как нас разлучат? Попытаешься найти меня – просто чтобы переброситься со мной парой слов? О, если б только знать, что ты рядом… Но знаешь, я вряд ли буду послушной умницей. Я больше не вижу в этом смысла. Мы ведь тут дрянные рабы, Тристан. Зачем же нам теперь повиноваться?
– Что ты хочешь этим сказать? – насторожился Тристан. – Я начинаю за тебя бояться.
Издалека донесся пока слабый рокот голосов. Гул огромной толпы, словно волна, лениво перекатывался через пригорки, донося до пленников приглушенное бурление городской ярмарки с сотнями бродящих по ней, переговаривающихся и что-то выкрикивающих людей.
Красавица крепко прильнула к груди Тристана. Тут же между ног у нее сладко заныло в нахлынувшем желании, сердце заколотилось чаще. Плоть принца налилась и отвердела, но на сей раз он не смог проникнуть в нее, и девушка вновь мучительно пожалела, что у нее связаны руки и она не может ему помочь.
– Почему мы должны подчиняться, если мы и без того уже наказаны? – опять спросила она, невольно прислушиваясь к приближающемуся гомону толпы, хотя и чувствовала всю бессмысленность вопроса.
Тристан тоже обернулся на все нарастающий шум голосов. Повозка покатилась заметно быстрее.
– В замке нам говорили, что мы должны повиноваться, – снова заговорила Красавица. – Того же желали и наши родители, отправляя нас живой данью ко двору королевы и кронпринца. Но теперь-то мы – скверные, негодные рабы…