Наказание для продюсера - стр. 5

Вот папа, вот жук! Мне одно напевает, ей – другое… И как понять, когда он говорит правду.

- Ладно, - соглашается мать с отцом после минутного размышления. – Не забудь взять пару свитеров. Я понимаю, что лето, но погода непредсказуема, - мама пытается сделать голос максимально строгим и холодным, словно говорит это исключительно из вежливости, но я-то знаю истинный подтекст этих слов – забота и беспокойство.

- Уже взяла, - отвечаю ей.

- Платья тоже возьми! Те, что дизайнеры тебе подарили, - советует мама. – Выступать в них можно! – а вот это вдвойне приятно. Все же, она верит, что я буду на сцене. - И курточку, не забудь!

- Какая куртка, мам? Лето? Я сама выберу, что взять, - как можно спокойней говорю я.

В глазах мамы мелькает обида и злость на меня, но она ее сдерживает, пытаясь показать нам, что совершенно спокойно относиться к моему переезду.

- Ах, вы негодяи! Эклеры без меня лопаете! – обиженно надувает губы мама, увидев тарелку с эклерами, а затем забирает ее и, не проронив ни слова, просто уходит.

Конечно, так я и поверю, что ее волнуют пирожные, которые она не особо-то и любит. Сладость с кремом всегда покупалась ею исключительно для меня и Никиты. Нужно ли говорить, зачем они в доме сейчас, когда брат в командировке?

- Обиделась, - заключаю я.

- Ревнует, - добавляет папа. - Пойду я, Ксюш, к маме. Ты-то уедешь, а мне с ней оставаться и воевать.

- Ой, очень вы будете воевать! – хихикаю издевательски.

Знаем мы эти войны…

Помню, как однажды мы с братьями приехали сюрпризом на дачу и застали их за поцелуями. Краснели и смущались потом, как подростки, словно их застукали за чем-то постыдным. Никита сразу же закрыл мне глаза рукой, но именно тогда я поняла, насколько сильно мои родители любят друг друга. Они даже ссориться не умеют. Мама, как и любая другая женщина, создает острые углы, а папа их сглаживает. Так и живут – в любви, но с утюгом!

Так и должно быть. Женщины – они, как дети - капризны и непостоянны, а мужчинам положено быть выше этого. Выстояв в буре истерик и криков, они получают любовь, тепло, вкусный ужин, в конце концов. Тепло и любовь в обмен на терпение – равносильный обмен, как мне кажется.

- Ну, надо же кому-то успокаивать ее, пока ты будешь карьеру делать, - тихо шепчет папа уже на пороге. – И останавливать ее, когда она будет порываться забрать тебя домой.

- Это она может, - грустно усмехнувшись, соглашаюсь я.

- Спокойной ночи, Ксения Тимофеевна, - уже обычным голосом говорит папа.

- И вам, сладких снов, Тимофей Альбертович! Поцелуйте за меня вашу жену! – манерно отвечаю ему, не сдержав смешка.