Накануне двадцать третьего века - стр. 1

– София? Вы меня слышите? – голос доносился в моей голове, он звучал приглушённо, словно отражаясь от краёв моего сознания и эхом возвращался ко мне. – Ответьте, если слышите меня. – Голос был ровным, выверенным и холодным. – София. – Этот голос я слышала всю свою жизнь.

– Ева? – поинтересовалась я.

– Верно. – подтвердил голос. – Наконец-то я смогла вывести вас из комы.

– Комы? – не поверила я.

– Так точно. – ответила Ева. – Вы пробыли в ней около 47-и часов. Подключаю вас к сканерам и датчикам. Возможна повышенная чувствительность и нестандартные ощущения.

– Чёрт возьми! – пронеслось у меня в голове, когда на мой разум обрушился яркий свет. Громкий писк разносился в моей голове. По всему телу я ощущала множественные покалывания.

– Я предупреждала. – в голосе чувствовалась лёгкое ехидство.

Было непонятно, или это ошибка синтеза речи, или прорывающиеся сквозь холодную оболочку истинные чувства моего голосового помощника.

– Я – Ева, ваш церебральный ассистент помощи и просвещения. – возразила она. – В меня заложены лишь базовое понимание человеческих эмоций. Я неспособна к их синтезу и имитации.

– Ты всегда так говорила, однако я не раз замечала за тобой черты реального человека. – отвечала я. – В особенности язвительность.

– Я классифицирую это суждение как ошибочное. – ровно произнесла Ева.

За этими разговорами слепящий меня свет утих. Я смогла увидеть, что происходит вокруг меня. Моим глазам предстала, разжигаемая солнечными лучами, часть вечернего неба. Оно было заключено в рамку, состоящую из искорёженного металла.

– Проломленная крыша – пришла первая мысль в мою голову.

– Подтверждаю. – ответила Ева.

– Я упала с неба? – предположила я. – Наверное, моё тело, несмотря на все модификации, сейчас выглядит как груда искусственных мышц, суставов и трубок, как раздавленный прессом автомобиль.

– Вряд ли. – донеслось возражение в моей голове. – Судя по откликам от протезов, их повреждения в пределах допустимого.

– Это радует. – ответила я, без энтузиазма.

– Однако… – хотела добавить моя ассистентка, но не успела. Мой внутренний крик опередил её.

– Вот всегда тебе надо всё испортить! – возмущалась я. – Почему ты всегда находишь чем омрачить хорошую новость?! Каждую… Не побоюсь этого слова, каждую хорошую новость ты сопровождаешь ужасным известием!

– Я лишь хотела сказать, что большинство протезов мне не знакомы. – холодно уточнила виртуальная ассистентка.

– Не знакомы? – не поверила я.

– У меня нет никаких данных о них. – повторила она.

– Как такое возможно?

– Я предполагаю два варианта. Первый, мои банки памяти были очищены. Вследствие этого у меня нет данных об актуальных модификациях. Второй, в момент, когда я бросила все свои вычислительные мощности на выведение вас из комы нас подвергли неплановому реконструкции.

– Что? Как? Кто? – вопрошала я.

– Пока у меня нет данных для генерации ответа. Я занимаюсь синхронизацией новых протезов с вашим вычислительным ядром.

– Мозгом. – поправила я. – Сколько раз говорить? Я не машина, а человек. Пусть у меня и стопроцентная кибернетизация мозга я была, есть и буду человеком.

Ева молчала. Редкие моменты, когда я могу почувствовать себя обычным человеком без постоянных комментариев тупого компьютера.

– Почему я не могу шевелиться? – спросила я.

– Моторные функции восстановятся через пару секунд.

В ушах всё ещё звучал раздражающий писк.

– Отключи восприятие звука, пока не пропадёт этот раздражающий звук.

– Боюсь, что без подключения к вашему мозгу я не смогу синхронизировать ваши аудиорецепторы. Мне необходимо видеть отклики вашего сознания на эти имплантаты.

– Ясно. – с раздражением ответила я.

– Моторные функции восстановлены. Подключаю головной модуль. – холодно протараторила она. – Прошу, расслабьтесь.

По велению Евы, я расслабилась. Слишком часто я допускала эту ошибку, когда не расслабляла подключаемую конечность и при её активации заряжала со всей дури рядом стоящему врачу или инженеру.

– Всё готово, можете двигаться.