Наират-2. Жизнь решает все - стр. 41

А тегин ждал. Тегин надеялся и не следовало обманывать его надежды.

– Давно кормился?

– С неделю.

– Нехорошо. Но я попытаюсь помочь.

– Получишь сегодня же тамгу. После того, как разберешься с вермипсом, будешь приходить раз в неделю или когда я прикажу. А пока… Эй, Цанх! Покажешь кхарнцу остальных и будешь его впредь пускать сюда, но строго по установленному распорядку. И следить за ним будешь.

Тегин почесал вермипсу щетинистую лапу, сплошь покрытую бледными волосками, отбросил палочку и пошел к большим деревянным воротам, за которыми время от времени кто-то взрыкивал, ревел и мяукал. Паджи молча сжал тураново предплечье и тоже ушел, прихватив с собой двоих кунгаев. А третий воин и культяпый слуга остались наблюдать, как Туран с озабоченным видом изучает застывшего, словно в янтаре, вермипса.

Из зверинца вышел еще один молодой работник, тоже баюкающий руку, с виду – беспалую. Да уж, с животными надо быть очень осторожным. Пошептавшись с вновь прибывшим, культяпый произнес:

– Я – Цанх, это – Цанх-малый. Он тебя проводит к зверям.

Туран двинулся следом за беспалым парнем.

Зашуршали ворота и Туран увидел таких животных, в которых никогда не верил, даже листая старые книги с фантасмагорическими рисунками.

А потом он заметил Вирью.

Толком поговорить с мальчишкой вышло только на вторую неделю, когда наконец-то заелозил лапами по панцирю, заскрипел вермипс. Впервые за последний месяц, как заметил обрадованный Цанх. То ли помогла смесь из мёда и камеди, то ли просто, как говорилось в книге, жуку требовалось побольше света прозревающего весеннего Ока. Но оба работника теперь возбужденно бегали по загону, готовились доложить об успехах тегину и даже пытались угадать награду. Цанх предполагал новый кемзал, а Цанх-малый ждал исключительно серебряную серьгу в губу. Оба ошиблись, получив бочонок вина.

А Туран с благодарностью принял кошель с золотыми «конями» и дозволение пребывать в зверинце без кунгая за спиной. Цанхи тоже ослабили надзор и теперь не копошились постоянно рядом, а спокойно занимались работой, да так, что порой их и не было видно.

– Здравствуй, – тихо проговорил Туран, прислоняясь к решетке соседнего загона. И даже руку между прутьями сунул, почесывая горбатую спину водяного оленька.

– Здравствуй, – мальчишка уселся на пол и ловко сплел узлом ноги. – Тебе лучше со мной не говорить. Два кхарнца – уже заговор. Так говорили в Ханме год назад.

– Ты здесь уже год?

– Чуть больше. Но ты не слушаешь совета.

– А ты не спешишь уйти.

– Мне можно, я ребенок. Ырхыз знает, что я любопытный.