Наглец - стр. 23
Мои глаза удивлённо распахиваются: а у неё есть зубки, чёрт меня дери!
Правда, её последние слова заставляют напрячься не только меня, но и моих родителей тоже, а это не сулит ничего хорошего.
– А если бы я не успел? – шипит Богдан. – Ты чуть не сделала нас всех посмешищем в глазах общественности!
Она снова смотрит на меня; встречаю её взгляд спокойно, потому что у меня в принципе нет причин переживать: всё, что мог, я для её отца сделал, и в итоге он по-прежнему ходит на своих двоих. Я ни в коем случае себя не оправдываю, но ведь я тогда не скрылся трусливо с места происшествия, а взял на себя всю ответственность за то дерьмо, которое сам же и заварил. Ну а то, что родители не в курсе... Так ведь я их психику берёг! То есть, материну психику, потому что узнай она, что я натворил – истерила бы последние четыре года. Хотя после сегодняшнего вечера она, скорее всего, так и сделает, и я ближайшие лет десять буду слушать лекции на тему, какой я безответственный сукин сын...
– Он чуть не угробил моего отца на своей тачке! – взрывается девушка.
И в помещении повисает оглушающая тишина; мне даже кажется, что я слышу дыхание каждого из находившихся в этой комнате. А после открылась дверь, и в переговорную вошли... её родители.
– Что за консилиум? – спрашивает отец проснувшегося моими стараниями вулкана.
А потом он натыкается взглядом на меня – как и его супруга; и если женщина поджимает губы, демонстрируя мне своё презрение, то Игорь Александрович наоборот протягивает мне руку, за которую я хватаюсь автоматом.
Вот честно, не знаю, чем я заслужил такое его отношение ко мне, как, видимо, не понимали этого и его жена с дочерью – всё же, я чуть его на тот свет не отправил, а он мне руку пожимает. Да и лицо его совсем не выглядит злым, презрительным или хотя бы недовольным – он будто старого друга встретил.
Пока девушка сбивчиво рассказывает, что именно я сделал четыре года назад, я стою спиной к своим родителям, но мне совершенно необязательно видеть их лица, чтобы понять, что они в глубоком шоке, и мать держится на честном слове, чтобы прямо сейчас не дать мне отповедь. Я вижу, что девушка будто заново переживает ту ночь, и вспоминаю, что в жизни так быстро не трезвел после бутылки рома. На лице Аверина-младшего появляется выражение, граничащее между сомнением и шоком, потому что от него тоже не укрылось, что Молчанов смотрел на меня без ненависти.
Чёрт, как же зовут его дочь?
Алиса? Милана?
– Полина! – возмущённо вздыхает Молчанов, а я мысленно щёлкаю пальцами, без труда запоминая её имя. – Зачем вспоминать то, что давно прошло?